Главный герой 2

Раз. Два. Три. По-одъём! Как и последние десять лет службы, ровно в шесть утра Рондо выскочил из рекренала, одетый в повседневную мабуту корпуса Космической полиции. Потянулся, растягивая намятые массажёрами мускулы, запрыгнул на аэротабуретку и свистнул повару. Нацепил на ухо аласкоп и, пока подкреплялся кроличьей сосиской, запивая её отваром иван-чая, просмотрел новости и свежие сводки по округу.

«Контрабанда, контрабанда, самоубийство, — Рондо разочарованно выпятил губы и чиркнул пальцем по одной из граней аласкопа. — Опять скучища!»

— Здрапо1, старшина! — приветствовал Рондо возникшее перед ним изображение пожилого полицейского в парадке.

— Здрапо, Рондо! Ты ещё дома? — безразлично поинтересовалось изображение.

— А что-то случилось? — обнадёжился Рондо, наклоняясь вперёд.

— Опять книжные галлюцинации.

— «Книжниками» же гопники занимаются, нет разве? — Рондо коснулся другой грани аласкопа, и рядом с проекцией полицейского развернулись архивы следственных записей. Рондо отыскал дела «книжников» и запустил слайд-просмотр с ускоренным усвоением.

— Да, ими занимается, городская полиция. Но по одному делу почему-то хотят именно тебя.

— Меня?! — воодушевился Рондо. — Сейчас буду!

— Не трудись. Записи и адреса у тебя в аласкопе. Код — название того пива, — полицейский показал большим пальцем в сторону и брезгливо поморщился, — которое вы тут… ну ты понял.

— Да-да, старшина, давай… побед! — Рондо отключил связь с окружным штабом, допил иван-чай и, заложив свой любимый вираж на аэротабуретке, оказался в шлюз-прихожей: — Акик, лови! И не вздумай распрозрачнивать стены днём! Ослепнешь и устроишь пожар!

— Я всё помню, мил Рондо, — повар едва успел подлететь и подставить поднос под стакан и салфетки, а Рондо уже накинул белый рамантель и отшлюзовался в атриум. Лифтовые капсулы сновали вверх-вниз и от балкона к балкону, развозя спешащих укрыться от дневного солнца людей и роботов. Рондо оглядел их с презрением, как дезертиров. Из соседнего шлюза вышел невысокий кудрявый старик в сером пенсионерском рамантеле и приветственно поднял руку:

— А, фес Роддо! — старик явно был простужен. — Да службу? Вы часто дежурите днёб, я забетил.

— С прошедшей ночью, фес Жатски! Кто-то и днём должен работать, — Рондо сдвинул капюшон на затылок и подошёл к соседу.

— Фес Роддо, де зайдёте да бидуту? — старик улыбнулся, глядя снизу вверх на Рондо, и показал рукой на свой шлюз.

— Я с удовольствием, фес Жатски, но только на минуту. Служба!

Внутри старик включил оломоделер и комнату заполнила уменьшенная копия огромного здания. На обширном стилобате, поднятом над землёй десятками арок, громоздились жилые блоки правильной геометрической формы.

— Кубики, кубики, кубики. Один на другом. Один за другим. Под. Перед. Везде! Похоже на наши дома, — Рондо обошёл проекцию вокруг и обрадовался, что узнал в изображении знакомые черты. — Брутализм! Кажется…

— Да. Это и есть даш доб. Перестроеддый. Бедя пригласили для кодсультаций. Вы же здаете, поток биградтов возрастает.

— Угу, из-за вулкана этого американского. Как его там… Азурсенд — посерьёзнев, кивнул Рондо.

— Совершеддо вердо. Такие доба дачали строить пядьсят лет дазад. Когда солдце ещё увеличилось и дарод подался да север. Оди уже сейчас буравейдики. Что же будет, если их дачдут укрупдять? Что ваше дачальство, фес Роддо, дубает о росте преступдости в такоб скопледдии расдошёрстдой публики?

— Не волнуйтесь, фес Жатски, мы дадим отпор любой преступности. Наберём ещё крепких ребят, как я, и дадим. Нас сейчас больше интересуют новые наркотики. «Книжные» мы их называем. Слыхали о таких?

— Ещё бы! В Акадебии даже был доклад по этобу поводу. В кодтексте глобальдой эвакуации. И дас — педсиодеров — пригласили. Бде рассказал друг — тоже старый архитектор да педсии, — что у дего вдук увлекается этиби порошкаби. Э… Как же это оди?.. Фигураты, во!

— Хм, надо будет пообщаться с этим внуком. Я бы вас, фес Жатски, взял в секретные агенты, не будь вы пенсионером.

— Да-да, в хорошей страде все жители — сотруддики, — архитектор подмигнул Рондо.

— Так точно. И что же говорят академики, будет эта эвакуация? А то ведь… Либо солнце, либо вулкан. Работы же, и правда, прибавляется, — Рондо надул щёки и направился к выходу.

— Я де специалист, фес Роддо, но у дих очедь бдого проблеб. Успееб де успееб. Вопрос! — старик жалобно смотрел Рондо в глаза, запрокинув голову.

— А до фигуратов академикам что за дело?

— Из-за дих у людей искажаются представления о самых простых вещах. Говоря об оддом и тоб же, каждый будет представлять себе предбет разговора по-своебу. Подибаете? Бы и так-то де особеддо вдикаеб в идею собеседдика, а тут даже де будет сбысла дачидать беседу. Учитывая также, что виртуальдое общедие ведёт ко всё большей деградации языка, мы утратиб способдость договариваться и вообще подибать друг друга. У каждого будет персодальдая Вавилодская башдя!

— Вави… что? — Рондо нагнулся к старику.

— Другиби словаби, каждый умрёт в своёб кидотеатре.

— Да уж, перспективка. Фес Жатски, — Рондо остановился в шлюз-прихожей, — а вы ведь знаете моих родителей?