— Дорогуша, я погляжу, ты ещё такая наивная! — разочарованно вздохнуло Время. — Когда бы сказали: «Эта история произошла в то время…», мне было бы стыдно. Но ты же не хочешь стать бульварно-примитивной, верно? — Время ободряюще подмигнуло.
— Время такие истории не щадит, — шепнули Часы.
— Я исправлюсь, — пообещала растерянная История, пытаясь быть убедительной.
— Поторопись, пока Время не ушло, — Часы были полны энтузиазма. Они и сами часто пытались обогнать Время.
— Знаешь, милая, а ты права: перипетии тебе и правда не нужны, — Время задумалось и осматривало мизансцену: грузовик, тормозящий позади Опеля, автобус, меняющий полосу, уходя от столкновения с грузовиком, открытые рты любопытных пассажиров в попутных и встречных машинах. — У этих людей много чего было. В том числе и разные истории. Ты их уже не удивишь. А вот их близким ты еще можешь врезаться в память.
— Ой, да я ещё голая. Мне нечем вре… врезаться в память, — История недоумевала, пытаясь понять, что от неё требуется.
Время посмотрело на случайности и щелкнуло пальцами. Двое, схватив инструменты, бросились к грузовику.
— Время всегда находит решение, — Часы вновь уверенно пошли фиксировать передвижения шефа.
Грузовик из-за случайности затормозил слишком резко. Автобус не успел перестроиться и ударил его сзади в угол кузова. Грузовик развернуло поперек полосы. Он накренился, переворачиваясь, и на Опель с Гелендвагеном посыпались кирпичи.
— Мне теперь что, конец? — История в смятении едва сдерживала слезы.
— Нет, крошка, ну что ты! — Время смотрело, не отрываясь, на женскую туфельку среди битого кирпича. — Да, ты будешь маленькой, но посмотри, как на тебе идеально сидит это черное платье! Скоро тебя украсят жемчужными бусами подробностей, гранатовыми серьгами слухов и бриллиантовой диадемой домыслов. Некоторые тебя никогда не забудут: ты ранишь их сердца и станешь частью их жизней.
— И то верно! Чего тянуть? — воскликнули запыхавшиеся Часы, отсчитывая шаги уходящего Времени. — Со Временем любая история превращается в некролог!