Читаем Главный хирург Н. Н. Бурденко полностью

...В «летучем санитарном отряде» студент Бурденко, добровольно выехавший на фронт, считался помощником врача. Однако ему пришлось быть и санитаром, и аптекарем, и братом милосердия, и фельдшером, и врачом. В Маньчжурии, в кровопролитных боях у Ташигао, Вафангоу и Ляояна Николай Бурденко получил боевое крещение, стал обстрелянным солдатом. Он работал в траншеях и окопах, выносил с поля боя раненых, делал небольшие операции.

«Помню, еще совсем молодым я попал на русско-японскую войну, — писал много лет спустя Бурденко. — Схватки были одна ожесточеннее другой. Я был вблизи сопки, где, как львы, дрались с неприятелем русские солдаты. Кровь, стоны раненых, крики «банзай», короткие «ура», лязг и скрежет оружия. Победа тогда осталась за нами. Но какой ценой!.. Ведь с пустыми руками, без приспособлений, без инструментов, при неправильной организации медицинской службы мало что можно было сделать».

Героизм простых русских солдат стал для Бурденко замечательным примером, он постоянно чувствовал себя в большом долгу перед этими крестьянами в серых шинелях.

...«Летучий санитарный отряд», в котором служил Бурденко, стоял в резерве близ Вафангоу. Уже несколько дней здесь шло большое сражение — одно из самых крупных в русско-японской войне. Отчетливо доносились ружейные залпы, однако перевязочный пункт бездействовал: раненых не было. Военно-санитарное начальство расположило санитарный отряд в стороне от основных коммуникаций, и поэтому поток раненых с поля боя шел где-то в стороне.

Бурденко еле сдерживал распиравшее его негодование.

—      В нескольких километрах отсюда льется русская кровь, там необходима наша помощь, а чья-то дурацкая или преступная нераспорядительность держит нас здесь. Для чего же мы сюда прибыли? — возмущался он.

—      Но ведь приказ... — робко попробовал возразить кто-то.

Но его тотчас перебили:

—      Мало ли мы выполняли дурацких приказов? Про нас просто забыли.

—      А что, если нам самим отправиться за ранеными? — вдруг предложил Бурденко. — Пойдут человек шесть-семь «охотников», остальные будут ждать нас.

—      Верно! Я пойду.

—      Ия тоже...

—      Меня возьмите...

Тотчас сформировалась небольшая группа. Начальник отряда профессор В. Г. Цеге-Мантейфель разрешил:

—      Идите! За старшего — Бурденко.

Поле сражения оказалось совсем в стороне и даже несколько позади от расположения отряда.

Медики шли на шум боя — он становился все более явственным. Наконец они увидели первых раненых. Бурденко сразу же бросился к ним.

—      Я буду перевязывать, а вы отправляйте в тыл! — крикнул он своим товарищам.

Работа, как всегда, захватила его. Николай быстро осматривал рану, тотчас накладывал жгут или повязку, тут же мастерил шину для раненой руки или ноги. Он не замечал, что вокруг него посвистывают пули, не почувствовал, как фуражка была пробита в двух местах. Бурденко видел перед собой только раненых, слышал их стоны — и сразу бросался на помощь.

—      Браток, помоги! — услышал он тихий стон лежавшего навзничь солдата.

Но лишь только Николай нагнулся к нему, как что-то больно ударило его в плечо. Он упал. «Ранен», — промелькнуло в голове.

К Бурденко подполз санитар:

—      Куда ранило?

—      Ничего, я подожду, — превозмогая боль, ответил Николай, — сначала помоги солдату, он теряет сознание...

Только когда тяжелораненого оттащили в тыл, Бурденко позволил перевязать свою рану.

За храбрость, проявленную в боях, за преданность делу, мужество и самоотверженность при перевязке раненых под огнем неприятеля Н. Н. Бурденко был награжден солдатским Георгиевским крестом.

Не покладая сил, мужественно и самоотверженно трудились и другие русские медики. В осажденном Порт-Артуре делал операции молодой хирург, впоследствии академик медицины С. Р. Миротворцев. Немало жизней спас ординатор полевого подвижного госпиталя врач-писатель В. В. Вересаев. Самоотверженно оказывали медицинскую помощь врачи летучего санитарного отряда О. М. Хольбек, И. И. Греков, В. К. Трофимов. Вместе с русской армией в Маньчжурии были сотни врачей, фельдшеров, медицинских сестер.

«...Много было врачей на войне. Много получили они различных отличий и наград, но мало было таких, которые были награждены солдатским Георгием за храбрость, выказанную при перевязке раненых под пулями. Доктор Бурденко выказал такую храбрость, и только любовь к науке и человеку позволила ему сохранить необходимое спокойствие, побороть невольный страх и спокойно отдаться своему делу, невзирая на угрожающую опасность...»

Так охарактеризовал подвиг Бурденко профессор Юрьевского университета А. С. Игнатовский.

На русско-японской войне Николай получил тяжелую контузию, которая впоследствии медленно, но неумолимо наступала на его слух и вела к глухоте.

Но главное было в том, что там, на Дальнем Востоке, Бурденко впервые — и на всю жизнь — связал свою судьбу с военной медициной, с гуманным и высокополезным делом помощи раненым русским воинам. Как шутливо заметил один из его друзей, Николай «ступил на военно-медицинскую тропу» и пошел но ней к вершинам военно-полевой хирургии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное