Главный приз

— Два раза в жизни. — Юлия надкусила ягоду и опять поморщилась. — Тоже кислятина… Первый раз — на папином юбилее, второй раз — на своей свадьбе. Шампанское.

Тут первой засмеялась Катерина, а потом все, даже подошедшая с полным подносом тарелок официантка, а Юлия, конечно, не смеялась. Да что хоть с ней такое, черт возьми? Виктор готов был поклясться, что на полпорции обычной ресторанной солянки в обычной металлической лоханке Юлия смотрит с тщательно, но безуспешно скрываемой ненавистью.

Глава 7

Восемьдесят рублей! Наверное, она ошиблась. Наверное, в меню было написано восемь. Не может быть, что одна порция солянки, пусть даже очень сборной, стоила восемьдесят рублей. Восемь — и то чересчур дорого. Сколько детей можно накормить на эти деньги. А люля-кебаб — семьдесят шесть рублей! Может быть, семь шестьдесят? Надо было внимательней посмотреть. Растерялась с перепугу. Представила, как разрезает сотню на кусочки и сует в рот. Как хоть они могут так спокойно есть? Или цен не видели?

Да все они видели. Просто эти цены не производят на них такого впечатления, как на нее. Эти шизанутые цены вообще никакого впечатления на них не производят. Вон, глотают десятки, сотни, запивают вообще, может быть, тысячей… И не подавятся. Это не просто благополучные люди. Это до такой степени благополучные люди, что… Может быть, мафия? Фальшивомонетчики какие-нибудь? Хотя вряд ли. Алан уж точно нет. Он и правда художник, и очень неплохой, насколько она может судить. И английский у него такой, что даже она не все сразу понимает. Хотя все эти годы Бет присылала ей массу записей — и песни, и кокни, и Шекспира… И очень хвалила язык Юлии, когда в прошлом году дозвонилась, и они чуть ли не полчаса говорили по телефону… Нет, Алан не бандит какой-нибудь. Наверное, он зарабатывает достаточно, раз уж у него есть дом недалеко от Лондона, и бассейн, в который можно запустить окуня, и жена, которая готова заплатить за тряпку пятьсот долларов…

Пятьсот долларов! И четыреста, которые дал Сашка! Может быть, она и не напрасно поехала в этот дурацкий круиз. Может быть, стоит показать Катерине полотняный костюмчик? Если уж за этот мешок она пятьсот долларов предложила, так за костюм, надо полагать, полцарства отдаст. Или не показывать? А то еще, чего доброго, выберет костюм, а от платья откажется. Жалко. Нет, не надо костюм показывать. И так из одного этого круиза она привезет больше, чем дал прошлый аукцион. Даже можно потратить что-нибудь на подарки маме Нине и Маше-младшей. А Маше-старшей она купит белые туфли. А доктору Олегу — черные очки… А папе найдет что-нибудь такое… Что-нибудь найдет. Денег на все хватит.

— Вы о чем думаете?

— О деньгах, — честно ответила Юлия и увидела, как лицо Виктора вытягивается с выражением удивления и даже разочарования.

— И что вы о них думаете? — недоверчиво спросил он.

— Как я их тратить буду. — Юлия почти торжественно подняла стакан, помедлила, разглядывая его на свет, и лихо допила вино, стараясь не морщиться.

— Понятно, — задумчиво покивал Виктор. — Конечно, как тратить… Как я сразу не понял? С такой улыбкой не думают о том, как заработать деньги. С такой улыбкой думают только о том, как их потратить.

— Я никогда не думала о том, как заработать…

Юлия хотела сказать, что всегда знала, как зарабатывать деньги. И зарабатывала. Наверное, не столько, сколько эта троица. Ну и что? Посадить бы их в какой-нибудь глухомани, в какой-нибудь опустевшей, забытой, умирающей деревне, в старом, сто лет не ремонтированном доме с очень сомнительными удобствами, да с сотней не очень здоровых ребятишек, да месяцами без зарплаты, да с половиной штата, да с универсальным набором неприятностей… Вот интересно, сумели бы они как-то зарабатывать при таком раскладе? Или сидели бы и думали — как? А с другой стороны, зачем им все это говорить? Не поймут. Другая порода.

— Правильно, — одобрительно сказал Алан. — Женщина должна думать, как потратить деньги. Мужчина должен думать, как дать деньги женщине. Это правильно.

— Дай мне пару тысяч, — быстро сказала Катерина. — Я знаю, как потрачу.

— Фунтов или долларов? — хладнокровно уточнил Алан.

…Ух ты! Другая порода, совсем другая порода. Пару тысяч… Фунтов или долларов… А она тут вычисляет, сколько рублей проглотила. Надо полагать, еще сотня-полторы их не разорит. Где тут икра была? Вот она. И масло еще не растаяло.

Юлия вдруг развеселилась, представив, что сказала бы мама Нина по поводу ее сомнений «есть или не есть, пить или не пить». Все, никаких сомнений. Тем более что есть вдруг ужасно захотелось. Она уминала бутерброд с икрой, закусывая его салатом из помидоров и огурцов, с удовольствием поглядывала на люля-кебаб и с удовольствием же слушала, как Катерина выторговывает у Алана еще хотя бы пятьсот… хотя бы долларами… Или лучше уж сразу тысячу, для ровного счета. Бог троицу любит.