Главный противник

Пожалуй, в этом не было лукавства. Все, что Ростик узнал об аймихо, не противоречило христианству. Скорее наоборот, в их лице отец Петр получил сильнейших, искуснейших адептов, способных убедить всех сомневающихся, потому что умение этих... гм, людей обращаться с таинственными силами мира свидетельствовало об истинности чудес. А что может вернее убедить людей в силе веры, если не проделанные на их глазах чудотворения?

К середине зимы у Ростика появились две жены, которые были к тому же сестрами, причем как-то так вышло, что их родство и возможность обменяться впечатлениями лишь усиливали их радость и удовольствие от всего с ними происходящего. А они добивались этого, потому что верили, как справедливо заметила Бояпош-хо, что со временем должен был понять и Ростик, — с ними лучше, чем без них. Как и им лучше с ним, чем без него.

Разумеется, все эти любовные игры происходили по старой схеме. Каждая из жен в полном соответствии с внутренними женскими договоренностями и в соответствии с желаниями самого Роста появлялась в его спальне, и любовь получала физическое воплощение.

А ближе к весне стало известно, что обе его жены ждут прибавления, что заставило и сестер, и Сатклихо прямо-таки светиться от счастья. А Ростик, получив такое наглядное подтверждение совместимости жизненной природы людей и аймихо окончательно успокоился — все было правильно, все было не зря.

Весной же Ростик вдруг понял, что Сатклихо начинает повторяться. Вероятно, старец не просто талдычил иные из своих постулатов, но и Рост выучил базовые элементы настолько, что сам уже мог делать выводы, и они все, разумеется, сходились воедино, указывая с математической точностью, что решающим оказывается даже не степень наличия или отсутствия мышления в вере, а умение делать выбор из представившихся альтернатив. Когда он задал этот вопрос, Сатклихо откровенно обрадовался.

— Наконец-то, — разулыбался он. — А я уже терпение начал терять, все удивлялся — как же ты не видишь следующего этажа всей этой проблематики?

— Я и не ВИЖУ этажа, просто задал вопрос, — признался Ростик.

— Нет, чтобы задать такой вопрос, нужно уметь думать так, как это я тебе предлагаю.

И оказалось, что Ростика вели именно к этому — осознанию Двоичного пути.

— Понимаешь, мир для конкретного человека может представляться мешаниной самых разных событий, вещей или представлений. Но ему нужно выживать, а для этого следует научиться делать выбор. Или ты должен сделать то, что кажется тебе хуже, или то, что кажется тебе лучше.

— А разве не так, как хочется и как должен? — спросил Рост, вспомнив закон военного счастья, как-то провозглашенный старшиной Квадратным.

— Можно и так, но это слишком грубое понимание выбора. Настолько грубое, что ты можешь вообще не заметить, возникшего раздвоения. Так тоже бывает — когда неловкий человек не находит выхода, потому что попросту не видит его. Кстати, у вас, людей, так бывает в большинстве случаев.

— Хорошо, — признал Рост, — может быть. Но как же следует поступать?

Сатклихо вздохнул.

— Вообще-то это самый главный вопрос нашей, да и вашей тоже, философии — что использовать в каждом конкретном случае? Иногда нужно поверить, и это спасет, а иногда и разувериться. Иногда следует действовать силой, но чаще — убеждением. Иногда правильный путь есть подчинение, или желание, или импрессия, что есть, в сущности, одно и то же, а иногда — бунт, долженствование или экспрессия.

— Как же нам жить?

— Творчески, — ответил всезнающий аймихо. — Стараясь осознать будущее. Запомни эти слова, ибо они определяют наше главное оружие, может быть, нашу единственную возможность победить врагов. И для этого подходит все, что только можно. Выстраивай «дерево цели», придумывай гипотезы, фантазируй или пробуй остановить мышление, чтобы почувствовать единственно верное понимание событий. Или читай будущее, примерно так, как это иногда открывается тебе.

— Давно уже не открывается, — признался Рост. Почему-то с сожалением.

— Я думаю, что сдаваться не следует. Слушай себя, оперируя всем тем, чему я тебя научил, и снова откроется. Только... Слушая себя, настраивай слух, как музыкант настраивает его, отделяя фальшивую ноту от верной. И находи правильный путь для себя на каждой найденной развилке. Для себя и, может быть, для всех.