Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Прошло еще несколько месяцев, но стороны никак не могли встретиться. Ничего не зная о звонке ЦРУ, Толкачёв оставил Хэттавею еще одну записку. Когда и это не сработало, он подошел к итальянцу, который был мажордомом в резиденции посла США, знаменитом Спасо-хаузе. Когда итальянец приехал на рынок на машине с дипломатическим номером, Толкачёв поравнялся с ним и спросил, может ли он передать записку американскому дипломату. Итальянец ответил согласием, и Адольф передал ему еще одно письмо.

Это была шестая попытка Толкачёва установить контакт с американцами, и ЦРУ уже понимало, что имеет дело с искренним «добровольцем», пытающимся с риском для жизни связаться с американцами. Настало время взять инициативу в свои руки и предложить этому настойчивому «добровольцу» надежные и безопасные условия связи. Но Хэттавей должен был действовать очень осторожно, так как любой сбой мог побудить Тёрнера навсегда запретить в Москве все операции.

Заместитель Хэттавея Джон Гуилшер сумел во время антракта в Большом театре незаметно от наружного наблюдения покинуть здание и позвонить Толкачёву по телефону-автомату. На этот раз он застал его дома и сообщил, что американцы получили все его письма, теперь он должен, не предпринимая новых попыток, терпеливо ждать.

Следующий раз Гуилшер позвонил Толкачёву из телефонной будки, расположенной неподалеку от его квартиры, и сказал ему, что он должен подобрать оставленную для него за этой будкой грязную рукавицу. В ней он найдет условия связи, средства тайнописи и вопросы, на которые должен ответить, чтобы доказать, что действительно имеет доступ к советским техническим секретам, о которых пишет в своих записках.

Из письма, направленного Толкачёвым на конспиративный адрес в Германии, экспертам ЦРУ стало ясно, что он говорит правду; это действительно был ученый с невообразимым доступом к советским секретам. Они пришли к выводу, что он не может быть двойным агентом, поскольку совершенно исключалось, чтобы Советы стали подставлять американцам человека, имеющего доступ к столь важным военным секретам. После того как письмо было изучено в ЦРУ, Гуилшеру разрешили в январе 1979 года встретиться с Толкачёвым.

На этот раз Гуилшер позвонил из телефонной будки около парка им. Горького и предложил Толкачёву немедленно встретиться. Гуляя по парку, они выработали план шпионской карьеры Толкачёва.

Вскоре стало ясно, что с Толкачёвым нельзя работать по традиционной схеме безличной связи, которую ЦРУ предпочитало использовать в Москве. Он был готов каждый раз передавать по несколько десятков кассет с пленкой, что оказалось слишком громоздко для тайника, подобранного в какой-нибудь тихой аллее. Работник московской резидентуры должен был каждый раз встречаться с ним лично. Для организации встреч ЦРУ снабдило Толкачёва современным быстродействующим радиопередатчиком. Эта спецтехника, имевшая кодовое название «Диск», могла молниеносно передавать сообщения объемом 2300 знаков на расстояние до одной мили.

Гуилшер встречался с Толкачёвым примерно раз в три месяца. Сначала Адольф передавал написанные от руки подробные сообщения о новом радаре для советских самолетов-истребителей, в создании которого он участвовал. Однако вскоре он получил фотоаппарат, и с этого момента на каждую встречу приносил пакеты, заполненные кассетами с 35-миллиметровой фотопленкой, на которой была запечатлена секретная документация его института. Толкачёв просто изумлял американских разведчиков своей производительностью. На одной из встреч он передал 174 кассеты по 36 снимков в каждой. На работе в КБ у Толкачёва не было отдельного кабинета, но он был готов, подвергаясь колоссальному риску, фотографировать документы на своем рабочем месте почти на глазах у своих коллег. Он научился огораживать свое место стопками книг и, прикрываясь иш, фотографировать документы. На работе он использовал миниатюрные фотокамеры, которыми его снабдило ЦРУ. Сначала это была фотокамера размером со спичечный коробок, известная как «молли»[18]. Потом американцы заменили ее аппаратом марки Т-100 в виде тоненького цилиндра длиной примерно три с половиной сантиметра, на смену которому пришел еще более совершенный Т-50. Но Толкачёв предпочитал более надежную 35-миллиметровую камеру. Часто он брал служебные документы в обеденный перерыв домой, а после фотографирования возвращал их в библиотеку своего КБ.

Его работоспособность просто ошеломляла работников ЦРУ и сделала его тайной суперзвездой в аппарате национальной безопасности США. В Лэнгли любили говорить, что Толкачёв оплачивает счета ЦРУ за аренду служебных помещений и почти единолично оправдывает бюджет ЦРУ. Поступавшая от него информация позволяла ВВС США заранее узнать, что будет представлять собой следующее поколение советских истребителей, а это означало, что американские самолеты могли конструироваться так, чтобы они превосходили все, что может появиться у СССР.