Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Анджей Милчановский, «крутой» провинциальный адвокат и давний диссидент, исправно платил членские взносы в «Солидарность». Рожденный в 1939 году в той части Восточной Польши, которая была позже поглощена Украиной, Милчановский рано возненавидел коммунизм. Вскоре после того как Советы, действуя на основе своего катастрофического договора с Гитлером, вторглись в Восточную Польшу, НКВД — предшественник КГБ — арестовал отца Милчановского, местного прокурора, известного своими антикоммунистическими убеждениями. Позже его семья узнала, что арестованного увезли в Киев, где расстреляли вместе с другими польскими правительственными и военными руководителями.

Мать Анджея бежала с ним во Львов, а потом в деревню, и только после окончания войны они смогли обосноваться в Западной Польше. Милчановский изучал право в Познани и, подобно своему отцу, стал местным прокурором, но был недоволен коммунистическим режимом.

В конце концов Милчановский оставил прокурорскую должность в Штеттине, стал адвокатом и в 1978 году взялся защищать двух местных диссидентов. Это дело оказало очень большое влияние на Милчановского, и когда в 1980 году возникла «Солидарность», он уже был готов стать лидером местного движения в Штеттине. Он был членом городского стачечного комитета. В момент введения в 1981 году чрезвычайного положения возглавлял стачечный комитет на Штеттинской судоверфи. Был арестован и получил пять лет тюрьмы. По амнистии этот срок был сокращен до двух с половиной лет, и когда в 1984 году Милчановский вышел на свободу, то сразу же вернулся в диссидентское движение и стал лидером подпольного комитета «Солидарности» в Штеттине. В августе 1988 года он возглавлял стачку против местной транспортной компании, ставшую одним из многочисленных проявлений протеста, которые так раздражали коммунистический режим, что в конце концов заставили руководство пойти на переговоры за круглым столом с «Солидарностью».

После победы «Солидарности» Милчановскому было поручено заниматься вопросами, связанными с разведкой, и вскоре ему пришлось решать, что делать с унаследованной от коммунистов службой.

На первых порах он был раздосадован тем, что так много дел уничтожено. Когда попросил принести ему дела одного конкретного департамента, пришел офицер и положил перед ним несколько бумажек.

— Это все ваши дела? — раздраженно спросил Милчановский.

— Да, — спокойно ответил офицер без тени смущения.

Несмотря на трагическую историю своих личных взаимоотношений с коммунизмом, Милчановский подошел вполне прагматично и хладнокровно к решению судьбы польских разведчиков. Польша претерпела неожиданные и весьма радикальные преобразования, но Советский Союз по-прежнему находился близко от нее. Милчановский считал, что новая демократия уязвима для внешних угроз. Он решил, что Польша не может позволить себе уволить без разбора всех своих лучших шпионов, и впоследствии с негодованием наблюдал, как новое правительство Вацлава Гавела разогнало все свои разведывательные службы и начало набирать желторотых новичков. Это было не что иное, как одностороннее разоружение, считал Милчановский, о чем и сказал чехам на встрече, которая оставила у них очень неприятные воспоминания.

Одной из новых обязанностей Милчановского было руководство работой специального комитета, который решал, кого из старых разведчиков можно оставить, а кому придется уйти. Громослав Чемпинский был выбран разведкой представлять перед этим комитетом интересы своих офицеров. Вскоре этот бывший коммунистический шпион установил тесный контакт с Милчановским, бывшим диссидентом, который теперь оказался его шефом. В конечном счете Чемпинский был назначен заместителем начальника польской разведки по оперативным вопросам.

Однако время от времени они ожесточенно спорили о том, кого из офицеров надо оставить. Комитет по проверке лояльности особенно настороженно относился к тем, кто проявлял особую активность при коммунистах, и часто оставлял тех, у кого не было заметных оперативных результатов. В конечном счете комитет согласился оставить около 600 офицеров из примерно одной тысячи работников разведки, хотя впоследствии Милчановский сожалел о некоторых решениях в отношении конкретных лиц. Он обнаружил, что многие из тех, кто отличался особой активностью и вызывал наиболее придирчивое отношение к себе комитета, были наиболее способными. Те офицеры, которые ничем не отличились при коммунистах, чаще всего были не «кухонными» диссидентами или тайными польскими героями, а просто лентяями.

Одним из наиболее способных уволенных офицеров оказался Александр Маковский, который следил за «Солидарностью» и ее связями с ЦРУ. Чемпинский выступил перед комитетом с особым ходатайством в пользу Маковского, но новое правительство просто не могло простить ему прошлую работу против «Солидарности».

Прага. Март 1990 года

Олдрич Черны удивился, когда Иржи Кризан, первый помощник Гавела по национальной безопасности, предложил ему прогуляться по саду вокруг Пражского Града, резиденции президента.