Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Война «PNG» заставила задержать выезд Даунинга к новому месту службы; ЦРУ не хотело, чтобы он попал под очередное выдворение. После нескольких месяцев наблюдения за этой битвой из штаб-квартиры Даунинг наконец в ноябре выехал в Москву и обнаружил там, что отзыв советского персонала практически парализовал работу посольства. И вскоре Даунинг был вынужден мыть автомобиль посла и заниматься другой подобной работой, а не операциями против КГБ. После разгрома всей агентурной сети резиденту ничего не оставалось делать, как быть у посла на побегушках. Московская резидентура ЦРУ была выведена из игры.

ПГУ, Ясенево. Конец августа 1985 года

В кулуарах ПГУ все были согласны, что шеф разведки Владимир Крючков за последние несколько месяцев «подрос»: он стал смелее и приобрел какое-то новое чувство уверенности. Было также немало слухов о его отношениях с новым генсеком Михаилом Горбачёвым. Тусклый в последние годы начальник ПГУ обрел в глазах некоторых некую новую силу.

Признаки новой оперативной энергии Крючкова стали проявляться в малозаметных, но важных делах. Все годы, пока Аксиленко занимался работой по американцам, он знал, что в КГБ было одно простое правило «большого пальца». Если ЦРУ или ФБР проверило твоего агента на полиграфе, его можно было списывать. Ему уже никогда нельзя было верить. Слишком велики были шансы, что его «раскололи» и перевербовали. Это было незыблемой догмой на протяжении десятилетий. Теперь же сверху просачивалась информация — Аксиленко впервые услышал это от своего начальника Анатолия Флавнова, — что полиграф уже не так страшен. Говорили даже, что «при определенных условиях» американец мог пройти полиграф и не лишиться доверия московского Центра. Аксиленко был озадачен изменением отношения к полиграфу. Может быть, специалисты по оперативной технике придумали способ обманывать полиграф? Неужели кому-то на самом деле удалось перехитрить машину?

Лубянка. 30 августа 1986 года

В момент своего ареста 6 июля 1986 года Дмитрий Фёдорович Поляков сразу же понял, что его долгое путешествие подошло к концу. Больше не надо прятаться или беспокоиться, услышав стук в дверь.

Первоначальная проверка Полякова была начата после получения ГРУ первого сигнала в 1979 году от Роберта Хансена. Полякова отозвали из-за границы и отправили в отставку, но тут вмешался генерал из контрразведки, который считал, что генерал Советской армии не может быть шпионом. Подготовленное Рэмом Красильниковым предложение по разоблачению предательства Полякова не нашло поддержки, и расследование приостановили.

Генерал вышел в отставку. И хотя вопросы оставались, его дело постепенно отошло в тень. Поляков начал новую жизнь: копошился на даче, занимался внуками и отдавался одному из своих увлечений — столярничал.

Пять лет спустя недостающее звено этой головоломки встало на место. КГБ наконец получил компрометирующие данные на генерала, прямо из источника в Лэнгли.

Когда 4 июля Поляков получил приглашение прибыть в штаб-квартиру ГРУ, где через два дня должна была состояться церемония проводов уходящих в отставку, он инстинктивно почувствовал, что настал час расплаты. Этот предлог насторожил его, и подозрения только усилились, когда его сын Пётр, также служивший в ГРУ, сказал, что заметил на узкой дороге, ведущей к их даче, пост наблюдения. Поляков сказал сыну, чтобы тот никому не говорил об этом. Он не хотел портить праздничное настроение родственников, собравшихся отметить его 65-летний юбилей.

Арест в понедельник был хорошо отрепетированной демонстрацией ярости. Как только он в парадной форме с орденами на груди вошел в штаб-квартиру ГРУ, на него набросились пять человек. Один зажал его голову удушающим захватом, а другие сняли с него китель и рубашку, на тот случай, если у него там была спрятана капсула с ядом. Дмитрий Поляков не сопротивлялся. Он просто повис на руках державших его, как в тисках, людей. Полякова раздели догола и быстро обыскали на предмет выявления скрытых на его теле «специальных средств». Потом его переодели в голубой тренировочный костюм КГБ, надели наручники и объявили, в чем он обвиняется. Его единственной просьбой было избавить жену и детей от любых подозрений и унижений.

Когда начались допросы, Поляков не оправдывался. Он заявил, что у него была масса возможностей уехать из Советского Союза, но считал это для себя неприемлемым. Все, что он делал, делалось ради русского народа, а не против него. Что бы с ним ни стало, добавил он следователям, это его крест. И он будет нести его с честью. Это тоже будет его вкладом в приближение революции в умах людей в СССР. Он сказал, что является социал-демократом европейского типа. Именно в силу этих причин он на протяжении нескольких десятилетий вел свою борьбу. Теперь смерть станет еще одним этапом его борьбы.