Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Ближе к центру страны и раскинулся город Равалпинди, армейское поселение XIX века, остававшееся как слегка тлеющие угли от костра Британской империи. Когда-то это был город Киплинга, и серьезные джентльмены в хаки служили Британской империи на полях Центральной Азии, где шло соперничество с другими державами. Если Исламабад был слишком стерильным, слишком новым и упорядоченным для ветерана Южной Азии, то он всегда мог раствориться в лабиринтах улиц и переходов Равалпинди, лежащего всего в нескольких милях к востоку, и совершить путешествие назад во времени. Киплинг ушел, но другие серьезные мужчины в хаки оставались, занимаясь современным вариантом все той же старой игры.

В западных районах долины Пенджаб сошлось все: прошлое, настоящее и будущее, здесь встретились все тектонические силы природы и политики. Шел шестой год советской оккупации Афганистана и борьбы с неослабевающим Сопротивлением. И хотя до окончания войны оставалось еще несколько лет, потери афганского населения уже были известны — число убитых приближалось к одному миллиону человек. Точного количества раненых никто не знал, но, по приблизительным оценкам, их было еще больше, чем убитых. Около пяти миллионов оказались в качестве беженцев в Иране или Пакистане, и еще около миллиона потеряли из-за советских оккупантов дома и стали беженцами в собственной стране. Потери Советов убитыми поднимались к отметке 15 тысяч человек, примерно в три раза больше было раненых, сотни тысяч стали инвалидами в результате различных заболеваний. Казалось, что этому не будет конца.

К моменту моего прибытия в Пакистан жесткие дебаты относительно нашей афганской политики, занявшие весь 1985 и начало 1986 года, закончились. Больше сомнений в нашей миссии не было. Мы были там, чтобы победить. Такие инструкции я получил от Билла Кейси, и он заверил меня, что они отражают линию президента.

В 1986 году мало кто в Конгрессе или администрации считал, что Советы вели серьезный поиск стратегии для выхода из конфликта. Советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе заявил госсекретарю Джорджу Шульцу, что Горбачёв хотел уйти из Афганистана, однако в реальности это намерение ничем не подтверждалось, не было и признаков того, что высказывания министра-грузина отражали консенсус в Политбюро. Как раз наоборот, складывалось впечатление, что война может идти бесконечно. Более того, Советы, казалось, были на грани победы. Летом 1986 года никто не говорил, что следовало ослабить давление на русских, дать им передышку и возможность уйти. Наоборот, речь шла о наращивании наших усилий. Стояла задача не допустить колебаний в довольно рыхлой коалиции стран, поддерживавших афганское Сопротивление.

Союзниками США в поддержке борьбы афганского народа выступали Китай, Саудовская Аравия, Великобритания и Египет. Это были главные участники этой игры, и у каждого, как и у США, были свои национальные цели участия в этом конфликте. В первые шесть лет конфликта эти сложные мотивы более или менее совпадали, но так будет не всегда.

Китай, как это всегда было для него характерно, видел этот конфликт в долгосрочном плане. Пекин не хотел допустить расширения советской империи в Афганистан, в направлении Оманского залива, где Советы будут служить наковальней для индийского молота, и между ними неуютно будет Пакистану. Четверть века назад Китай уже непродолжительное время воевал с Индией, и на северо-востоке у него был пограничный спор с Советским Союзом, который не раз приводил к серьезным столкновениям. Отношения Китая с Пакистаном были одной из немногих констант в этом регионе постоянно меняющихся союзов. Китаю тоже была нужна победа, но он готов был проявлять терпение.

Внимание Саудовской Аравии, особенно ее клерикальных ваххабитских кругов, в момент советского вторжения в Афганистан было отвлечено иранской революцией, появлением аятоллы Хомейни и ростом воинственности шиитов. Во время войны между Ираном и Ираком в начале 80-х годов саудовцы занимали позицию стороннего наблюдателя, и их вовлеченность в Афганистане и Пакистане стала новым фактором региональной политики. Они уже самостоятельно поддерживали афганских повстанцев еще до вторжения советских войск, и их решение присоединиться к США после вторжения было рациональным результатом их глубокой озабоченности распространяющимся влиянием Ирана. Некоторые члены саудовской королевской династии надеялись, что оказание помощи афганским повстанцам подальше от дома отвлечет влиятельные ваххабитские круги от слишком активного участия во внутриполитической жизни.

Пакистанский лидер Мохаммад Зия уль-Хак был весьма набожным человеком, открывшим доступ в страну ваххабитам, которые создавали здесь коранические школы и медресе. И это в тот период, когда цена нефти была в районе 40 долларов за баррель. Стоимость сотрудничества с американцами представлялась вполне посильной.