Главный противник. Тайная война за СССР

– Юрий Иванович, а чем тогда объяснить, что вы – генерал Дроздов, выступали в Кабуле под фамилией капитана Лебедева?

– В разведке не принято на серьезные операции ездить под собственным именем. У меня в свое время было несколько фамилий.

– И паспортов, прочих документов тоже?

– Да. К тому же, в старой русской армии, потом и в советской, и в сегодняшней российской существует хорошая традиция называть людей, которые руководят крупными операциями, условными именами. Полководец Жуков подписывался Константиновым, Сталин – Александровым. Да и операциям давали имена чисто условные.

Картина от Абеля

– Юрий Иванович, как вы знаете, меня интересует все, связанное с Рудольфом Абелем, он же Вилли Фишер. А вы вызволяли полковника из плена под именем его кузена Юргена Дривса.

– Прекрасный был человек. И, между прочим, хороший художник. Он мне подарил свою картину. До сих пор висит дома прямо около кресла. Я чувствовал, чем этот ваш приход обернется. Вот, держите, приготовил вам объявление из Интернета. Видели? «Продам в Москве рисунки разведчика Абеля за 120 000 руб.»

– Ничего себе бизнес. Да это же его рисунок из Атланты. Сейчас очень много чего вокруг Абеля крутится и рассказывается. К примеру, фактически на смену арестованного Абеля отправился другой наш нелегал Георгий. Но если вернуться к Абелю, то могли бы сегодня оценить сделанное им в США? Превзошел ли его тот же Георгий?

– Не совсем так поставлен вопрос. У них – разные направления работы. Абель в какой-то степени – работал по атомной тематике. Тяжелейший период мировой истории – конец 1940-х – 1950-е – разгул маккартизма. И Абель восстанавливал в США то, что могло быть частично потеряно. Восстановить практически все – нет, не удалось, не получилось. На это требовалось куда больше времени, чем оказалось у него. Но были новые вербовки, приобретение новой агентуры. Многое он спас. Работы шла и по линии легальной резидентуры, и через нелегалов. Все это делалось, решалось в результате продолжительных усилий на протяжении долгих лет. Да и на подготовку нелегала для активной работы уходило почти годков пять – семь. Лет через пять после обмена Абеля мы встретились с ним в нашей столовой. Подошли, тепло поговорили. Очень светлый был человек.

– Общались?

– Не пришлось. Он мне: я вас так и не поблагодарил, а надо бы. Но, знаете как у нас… Уезжал я через пару дней резидентом в Китай. Только та картина и осталась на память.

Легальный нелегал.

– Юрий Иванович, судя по нашему разговору, вы часто отправлялись за границу. Уверен, что спецслужбы и МИДы стран, в которые вы ехали, принимали вас совсем не с распростертыми объятиями: к нам едет начальник Управления «С». Встреч с преподносящими вам цветы пионерами или бойскаутами не устраивали. Как удавалось проникать в чужие веси?

– Я знаю немецкий, английский, понимаю испанский. А въезжал я по официальной линии и неофициально.

– Но ведь могли и прихватить. А вы знаете всех разведчиков-нелегалов. Мероприятие рискованнейшее. Опасно!

– Приходилось немножко смотреть по сторонам, слышать, думать. Мероприятие действительно серьезнейшее, которое обеспечивается и средствами маскировки, и техническими возможностями. Потом вы все время говорите о въезде. Заверяю вас, что выезд иногда не менее сложен. Но каждый раз все и происходит по-разному. Скажем, на одну операцию я поехал как советник посольства.

– Это в ФРГ?

– А затем отдал все документы и остался вообще без оных. Только с немецким языком и соответствующей внешностью. Зато в окружении своих помощников. И приступил к нелегальной работе. Такое тоже бывает.

– Помогала агентура из зарубежных граждан?

– Да. И не только.

– Вопрос, который для меня совершенно непонятен: как можно внедриться в чужую страну, если в полиции, в спецслужбе, да просто при найме на работу требуется столько всяческих бумаг, подтверждающих и гражданство, и открытие счетов в банке, и сертификат о здоровье… А теперь, когда чуть не каждый житель этой планеты значится в компьютерных картотеках, проникнуть в какую-нибудь Германию стало наверняка просто невозможно.

– Серьезно затруднено. Но ведь в компьютеры попадают лишь те, которых туда заносят. А если данные не вложены в базу, то ты просто тихо прозябаешь, и мало кто о тебе знает. Однако и в период существования двух Германий в ФРГ, чтобы бороться против агентуры Восточного блока, была разработана так называемая система признаков. Любой человек, прибывший на территорию Западной Германии, брался под подозрение автоматически. Все, кто проходил через лагеря переселенцев, становились на учет в полиции… Эта система успешно действует по сегодняшний день. И если есть такие, кто искренне считает, что на Западе четко соблюдают права человека, то я бы позволил себе их в этом разуверить.

Инспектор Кляйнерт прожил две недели

– В ФРГ вы, нелегал, одно время выступали в образе истинного наци, барона фон Хоэнштейна, борющегося за возрождение фашизма. Одна дворянская приставка «фон» и та, уверен, привлекала внимание.