Главный провокатор Голливуда. Скандальная биография Джима Кэрри

— Ну, я немного пожонглировал в воздухе ее отказом, положил его в свою магическую шляпу, произнес заклинание и достал из шляпы согласие. Что здесь особенного?..

Перламутрово-серый коктейль с легким привкусом перца и дыма

А некоторые утверждают, что здесь была замешана любовь и дело на самом деле обстояло так: на одной из вечеринок по случаю какой-то модной премьеры он подошел к ней и сказал:

— Привет! Как поживаешь?

— Отлично! — ответила она.

Джим к тому времени прослыл настоящим фанатом и виртуозом караоке и развлекал своими смешными пародиями всех гостей на подобных полуофициальных сборищах. Обойдя вокруг нее три раза в своем фирменном стиле и осмотрев ее со всех сторон, он спросил:

— А не спеть ли мне для тебя «Beautiful»? — спросил он.

— Это вкусно? — не растерялась она.

— Потрясающе! Перламутрово-серый коктейль с легким привкусом перца и дыма…

Он влюбился в нее с первого взгляда. И она тоже в самый первый вечер знакомства немного легкомысленно и очень откровенно сказала: «Я счастлива с тобой!» и поцеловала на прощание.

Красивая легенда. А как все было на самом деле история умалчивает.

Киноджаз в чистом виде

Теперь уже притчей во языцех стал тот факт, что изначально фильм «Маска» задумывался, как черный мрачный готический триллер. Однако Джим сумел превратить фильм, не отличавшийся особой оригинальностью и обещавший стать всего лишь очередной банальностью, в умопомрачительный бурлеск, собравший колоссальный бэк-офис по всему миру. Больше половины фильма было просто его актерской импровизацией.

«Маска» была снята, как театр одного актера, как киноджаз в чистом виде. Один из самых забавных эпизодов фильма, в котором он, преследуемый двумя гангстерами, вдруг оборачивается и достает из кармана использованный презерватив, сопроводив свою находку словами: «Извините, перепутал карман!» до сих пор овеян легендами и слухами — от банальных до самых невероятных. Никто не знает, действительно ли он перепутал карман или это была его очередная шутка.

Чего он только не вытворял перед камерой — двигался, как отравленная муха в тех местах, где в сценарии черным по белому было написано: «С достоинством выходит и чопорно закрывает за собой дверь», вопил и стонал подобно пророку Иеремии, когда по сценарию от него требовалось «поднять правую бровь в знак удивления».

Казалось, он был неиссякаемым источником гэгов и каламбуров! Тщетно продюсеры призывали его послушаться разума. Джим неизменно отвечал:

— Я не хочу слушаться разума. Я буду внимать дурачеству!

— Джимми! Ты — прямо какое-то огненное колесо, которое рассыпает искры и всем прожигает рукава! — дразнили его все вокруг. На что он обычно мрачно отвечал:

— Как еще выразить бедной человеческой душе свой восторг от жизни, если не хрюканьем, визгом и кружением?..

Коронные шутки

Его коронной шуткой было вдруг неожиданно во все горло закричать «Караул!» и упасть навзничь, дрыгая ногами, как будто он взбивал ими сливки. Еще одной его регулярной забавой было раз в неделю приглашать всех в свой шикарный особняк на праздничный торт, который готовил он сам. Эти вечеринки всегда происходили по разному, но каждый раз очень тщательно составленному и хорошо отрепетированному сценарию вроде такого: гости собирались, Джим собственноручно пек торт, по ходу дела развлекая всех рассказами о том, каким необыкновенно вкусным он обещает быть.

Вдруг в один прекрасный момент он неожиданно исчезал в кухне и через пять минут появлялся, весь окутанный дымом, и со сковородой в руке:

— Торт сгорел, — говорил он сурово и печально, — всем пора расходиться.

А когда недоумевающие гости начинали вяло разбредаться по своим машинам, то вдруг обнаруживали, что машины их отсутствуют в тех местах, где они их оставляли, и тогда начиналось самое интересное — Джим в роли полицейского начинал розыск машин, который длился иногда всю ночь напролет. Нельзя сказать, что все были довольны такими шутками, но это было только начало.

Смятка в голове

После триумфального шествия «Маски» по всему миру, Джим стал появляться в самых разнообразных мировых рейтингах: британский журнал «Empire» назвал его одним из самых красивых людей мира под номером 24, а американский «People magazine» — одним из самых блестящих кинозвезд всех времен и народов под номером 54. Так он обогнал даже боготворимого им комика Энди Кауфмана, который шел там же под номером 89.

Сумасшедшие поклонницы съезжались со всего мира и разбивали палатки под окнами его дома, ни проходило и ночи, чтобы одна из них не попыталась влезть к нему в окно и даже в постель. Зависть, облаченная в парадные одежды, не заставила себя долго ждать, непрошенной гостьей войдя в его жизнь.