Главный пульт управления

Ефим схватил крепкую ладонь. Помогая себе обеими ногами, подтянулся и перехватил свободной рукой скобу на самом верху стены. Собрал все силы и выбросил свое тело на крышу пилорамы.

Нагретый дневным солнцем гудрон слегка прилипал к подошвам, будто грозил незваным гостям: «вот приклею вас сейчас намертво, и останетесь здесь навсегда, пока не высохнете, как эти прошлогодние тополиные сережки!»

Беглецы пересекли крышу и обнаружили примыкающую к пилораме пристройку с крышей из волнистого шифера. Она был ниже здания пилорамы метра на полтора, и с нее добраться до земли было совсем просто.

Когда они уже готовились спрыгнуть со здания пилорамы, Ефим оглянулся и увидел: над противоположным срезом крыши одна за другой появились темные головы. Противник не успокоился и начал преследование.

Беглецы спрыгнули на мягкую землю. Рядом начиналась натоптанная дорожка. Она вела к штабелям из толстых сосновых бревен. Выбирать не приходилось. Охотники, ставшие дичью, бросились по дорожке к штабелям.

И попали в лабиринт, образованный стенами из лежащих друг на друге громадных бревен.

Они бежали, сворачивая то в одну, то в другую сторону, пока, наконец, снова не оказались в тупике. С двух сторон их окружали стены из рыжих сосновых стволов, а впереди располагался навес: плоская крыша на деревянных столбах и задняя стена из блестящего гофрированного железа.

Под навесом стояли несколько больших деревянных ящиков защитного цвета. На ящиках трафаретом были нанесены черные цифры и буквы. Ефим сразу понял, что это такое. Под навесом находилась заводская тара, в которой перевозили танковые двигатели. Не место здесь было танковым моторам. Совсем не место. Ефим знал, двигатели для боевых машин могли находиться только на заводской территории, на охраняемом складе мобилизационного резерва. И нигде больше.

Мимикьянов подошел к одному из ящиков, отщелкнул все четыре натяжных фиксатора и приоткрыл крышку.

Ящик оказался пуст.

Только на дне валялась упаковочная стружка и белые комки обтирочного тряпья.

– Что майор, считаете, нам нужно залезть в ящик и прикинуться ветошью? – почесал кончик носа Вольтемир Николаевич.

Майор прислушался. В сосновом лабиринте вибрировали звуки. Они нарастали. Сомнений не было: погоня приближалась.

Мужчины переглянулись и, подсаживая друг друга, полезли на крышу навеса.

Спрыгнув с противоположной стороны хранилища пустых ящиков из-под танковых двигателей, они оказались в зарослях камыша. Под ногами круглились высохшие кочки. Видимо, когда-то здесь чавкало болото. Теперь оно почти высохло. Тем не менее, камыш стоял перед беглецами плотной непроходимой стеной.

– Тропка! – первый увидел прогалину между зелеными метелками Миногин. Беглецы бросились в зеленый тоннель. Под ногами оказалась дорожка из засохшей глины. Время от времени тропинка разделялась на два или даже три рукава. Какой из них выбрать, доверяли не голове, а ногам. Они бежали, и слышали за своей спиной шум и крики. По следу шала погоня.

Камыш кончился внезапно.

Прямо перед ними лежал пологий холм. По его вершине шел высокий забор из не струганных досок. А над ним, в несколько рядов, топорщилась ржавая колючая проволока. Холм, словно заплаты, усеивали крышки погребов. Рядом с ними из земли торчали по-корабельному согнутые крючками отрезки труб. Они служили для вентиляции подземных помещений. Внутри холма заводчане хранили картошку и стеклянные банки с помидорами, патиссонами и огурцами. Утыканный согнутыми трубами холм походил на неуклюжий морской сухогруз. Только, в отличие от морского судна, плыл он не через океан. Холм плыл через время.

Преследуемая группа рванула между крышками погребов вверх.

К забору они подбежали совсем задохнувшись.

Рвать штаны на колючей проволоке им не пришлось. На вершине холма Вольтемир Николаевич показал себя с лучшей стороны. Ударом ноги, Миногин выбил одну из досок. Они поочередно протиснулись в образовавшуюся щель.

Маскируя маршрут, Ефим сразу прислонили доску на место. Потом они прислонились спинами к забору и стали жадно дышать. Их раскрытые рты, как насосы, втягивали воздух, скипидарно пахнущий древесными опилками и спрятавшимся где-то рядом болотом. Они дышали и ловили звуки, доносящиеся из-за забора. Но все было тихо. Видимо, погоня потеряла их на камышовом поле.

Ефим осмотрелся.

С этой стороны к забору вплотную подступал густой кустарник. А ниже, сквозь ветки как будто просматривалась дорога.

– Ну, ситуация! – согнувшись крючком и опершись руками о колени, выдохнул Вольтемир Николаевич. – Нарочно не придумаешь… От какой-то шпаны бегать приходится! И чего я пистолет в карман не сунул?.. А ты, Руслан, – посмотрел он на водителя, – чего без оружия ходишь?

– Я-то что, Вольтемир Николаевич? – тяжело дыша, отозвался тот. – Мне оно за баранкой зачем? И без меня есть, кому курками щелкать… – негромко добавил он в пространство.

Миногин, видимо, принял последние слова на свой счет. Он наградил водителя длинным взглядом своих темных глаз-трубок, как будто собрался что-то сказать, но так ничего и не произнес.