Главный рубильник (сборник)

Астероид действительно был маленьким. Километра четыре в диаметре, двенадцать в обхвате в самом широком месте. Контрольная служба еще удивлялась, отчего я выбрал эту песчинку. Только я плевал на их удивление. Им все равно было, где маяк ставить, зато я все обдумал. Многое сыграло роль. И то, что песчинка эта не в самом поясе астероидов, а чуть ближе к Марсу, и что бесхозная она. Оформить собственность на этот камешек оказалось плевым делом. Зато теперь в любой лоции моя микропланетка указана. Тут тебе и звездозаправка, и маяк, и сервис, и маленькая гостиница. Даже причал есть для мелких судов. И таможня имеется. Но большая часть всего этого на Зубе располагается. Астероид имеет вид каменной капли, так вот ее конец, где атмосфера пожиже, я Зубом назвал. Там и причал, и склады, и антиметеоритные автоматические пушки, и почти весь персонал, и хозяйство. Да, этот космодромчик был моей головной болью. Только из-за него мне пришлось вновь нацепить лычки инспектора. Статус обитаемой микропланеты обязывал. Но с другой стороны, если бы не космодром, сгнил бы я на маяке от тоски. Правда, теперь, кажется, отвеселился. Хотя, с другой стороны, еще не вечер. Этот Тридцать пятый всегда казался мне редкостным идиотом, не то, что мой Двенадцатый. Возможно, перепутал что-то.

– Далеко еще? – прокричал в переговорное устройство стажер.

Да, в скафандре прыгать по камешкам – это не в кресле сидеть. Даже сквозь стекло видно, взмок меркурианец. Ничего друг, хлебни немного провинциального существования. Весело твоя практика начинается.

– Еще три километра. До горизонта почти дошли.

Я оглянулся. Отсюда мое бунгало за фаллосом маяка казалось спичечным коробком. Иванов, когда антенну ставил, еще ругался, что я место для маяка на отшибе выбрал. Не объяснять же ему, что для старого отставного полицейского такая мелочь, как горошинка Солнца и звездочка Земли имеет решающее значение? Солнце его слепит… Добро бы пялился на диск Юпитера, нет же, лишнего раза нос к небу не поднимал. Больше в стакан смотрел. Астрофизик, черт его возьми. Неужели отсмотрелся?

Вот и горизонт. Ребро каменной грани, на которой был расположен мой домик. Заостренным рубцом оно тянулось к вершине Зуба. Отсюда, кстати, космодромчик смотрелся вполне солидно. Вотчина большого начальника маленькой таможни Клауса Хинкеля. Словно обсерватория на вершине горы. Только идем мы по этой горе, будто она положена на бок. Если ты уже устал Флаг, то приготовься устать еще больше. Равнина кончилась, теперь нам предстоит шагать по каменному бездорожью.

– Что вы сказали?

Флаг постарался меня догнать.

– Ничего, – сплюнул я, подумав какое нелепое зрелище мы представляем. Один в скафандре, второй в теплом пальто, шляпе, ботинках и с солнечным зонтиком над головой.

– Вы всегда пешком ходите? – спросил Флаг, демонстрируя через стекло скафандра покрытый бисеринками пота пятачок.

– Не всегда, – нахмурился я. – Обычно пользуюсь марсоходом. Но если ты спросишь у меня, где он, я тебе не отвечу.

– А вчера вы в поселке были? – продолжил опрос Флаг.

– Не помню, – буркнул я, почувствовав новую волну боли.

– Может, марсоход кто-то угнал? – невинно поинтересовался сержант.

– Кто? – переспросил я и вдруг понял, что не помню не только, как вчера добрался до дома, но и не помню ничего, начиная,… Я даже остановился.

– Что, – спросил, ткнувшись в мою спину, Флаг.

– Каким образом ты попал для прохождения практики в это захолустье? – поинтересовался я у Флага.

– В качестве наказания, – недовольно засопел стажер.

– Наказание за что? – постарался уточнить я.

– Адюльтер с женой начальника курса, – вздохнул Флаг.

– Так, значит? – это становилось интересным. – Вынужден тебя разочаровать. В поселке только одна женщина. Зина. Есть еще… но это на космодроме. В таможенной зоне работает. Там особо не разгуляешься. Да и не красавица она. Вот Зина – это чудо. Но она без сознания. Когда придет в сознание, увидишь, что она очень разборчива.

– Я обладаю способностью генерировать флюиды женского счастья, – гордо произнес Флаг. – К тому же женщина в бессознательном состоянии это…

– Даже и не думай, – сказал я, взглянув в глаза меркурианца.

03

Гравитанты как всегда толпились у блока Ивановых. Я оттолкнул нескольких особо настырных и вошел внутрь. В дверях нелепо сутулился угловатый Тридцать пятый. Трупа Иванова не было. Точнее посередине комнаты поблескивала кучка или лужа белка. И запах стоял знакомый. Помнил я этот запах. Именно так пахло, когда я чуть не расстался с жизнью в последний раз.

– Что это? – спросил Флаг, морщась. – Труп? А где тело?

– Выкипело, – буркнул я.