Главный врач

— Оля, — входя в приемную, спокойно, даже с оттенком приветливости сказал Корзун. — Напечатайте приказ и разошлите по участковым больницам.

Безуглая немного помедлила, но все же заложила в машинку несколько закладок бумаги.

«В связи с болезнью Якова Матвеевича Ребеко и в соответствии с указанием РК КПБ обязанности главного врача района беру на себя».

Вносить в текст приказа слова «в соответствии с указанием РК КПБ» не было необходимости. Но Иван Валерьянович знал, что делает. Прежде всего нужно было показать, что теперь Корзун действует от имени райкома партии, и поэтому ей, Оле, лучше держать язык за зубами.

21

Когда говорили с Заневским и парторгом о строительстве Дворца культуры и спорта. Наталья задала им, казалось бы, праздный вопрос: во что обойдется проектно-сметная документация?

— Да тысяч в пятьдесят, — прикинул Виктор Сильвестрович. — А что?

— Хочу внести свой пай, — улыбнулась Наталья. — Есть у меня в строительном институте подруга. Люда Каледа. В турпоходе познакомились. Помнится, она мечтала взять для дипломного проекта именно такую тему: сельский Дворец культуры. Вот и попробую ее уговорить, чтобы помогла нам. А понадобится — и по начальству пойду.

Но сначала, закрыв бюллетень, пошла к начальству совхозному: как все же решился вопрос с дворцом? Без ясности в этом деле заводить разговор о проекте бесполезно. Надо прямо спросить у Виктора Сильвестровича: да — да, нет — нет. Зашла к нему в кабинет:

— Так как же, Виктор Сильвестрович, с проектом дворца?

Заневский посмотрел на Лепешко, сидевшего напротив, и кивнул ему:

— Рассказывай, Антон Кондратьевич, все как есть.

— Все так все, — начал Лепешко, немного насупив свои мохнатые брови. На днях был у нас сход. Разговор шел о разном. Предложили: строим Дворец культуры и спорта. Чтоб, значит, были там и плавательный бассейн, и комната отдыха, и кафе — ну, словом, все, что нужно. Хороша задумка? Хороша-то хороша, ответили сельчане. Но куда, к примеру, деваться молодым семьям? Об этом кто-нибудь подумал? Подумали, да не с той стороны. «Палац з кавай на верандзе, — сказал один дедок, — гэта, вядома, добра. Але ж лепей спачатку пабудаваць хату, а потым ужо и палац, як будзе магчымасць».

Тут в разговор вмешался Заневский:

— А Миша Ведерников, мой водитель, прямо мне заявил: «Уеду я от вас, Виктор Сильвестрович». — «Что так? — спрашиваю. — Заработок маловат?» — «Не в заработке дело. Жениться собираюсь. А куда я молодую жену приведу?» Вот вам и дворец. Так что поворачивает на то, Наталья Николаевна, что придется маленько подождать. Построим жилье, в первую очередь для молодых семей, вот тогда подумаем и о Дворце культуры и спорта. Иначе, видите, не получается. Без жилья потеряем и тех, которые у нас есть. И не только мы, но и вы, уважаемая Наталья Николаевна.

— Медицинские работники вроде бы все устроены, — не очень уверенно сказала Наталья.

— Вроде бы. А Марина Яворская где работает?

— У нас. Но при чем тут Марина Яворская?

— А при том, уважаемая Наталья Николаевна. Бывший моряк, а теперь мой водитель Миша Ведерников прокладывает курс прямо на этот ориентир. Не построим им дом — уедут как пить дать.

— Дела-а, — протянула Титова. — А как же быть с проектом?

— Не рано ли? И строительство домов, и это. Можем не потянуть.

— В самый раз. Пока будем строить дома, подготовим все остальное, доказывала Наталья.

— Как думаешь, Антон Кондратьевич? — спросил Заневский парторга.

— Надо соглашаться.

— Значит, можно от вашего имени договариваться?

— Ну, раз согласился Антон Кондратьевич, значит, можно. Я так понимаю.

Наталья не привыкла откладывать свои дела в долгий ящик. Решив ехать в институт завтра же, она не стала задерживаться в больнице и сразу, как только закончился рабочий день, пошла домой. Проходя мимо сельсовета вспомнила, что Алесь Калан работает теперь у них участковым уполномоченным. Да вон и окно его светится. А раз так, то сейчас она зайдет и поздравит его с новым назначением. Правда, предлог не из лучших. Ну и что? Ей небезразлично, как ее бывший больной себя чувствует. Хоть бы раз зашел, напомнил о себе. На то и врач, чтоб напоминать людям о главном: их здоровье — это дело не только личное, но и государственное. Поднялась на крыльцо, ступенька в коридор. Вот и табличка: «Оперативный уполномоченный». Но что там за смех? Прислушалась. Да это же голос Марины Яворской! Алесь рассказывает что-то смешное, а Марина повторяет: «Ой, не могу!» — и прямо-таки заходится от смеха. Нет, Наталья ничего такого не подумала, она уже прочно связала в уме Марину с Мишей Ведерниковым, однако охота увидеть Алеся вдруг пропала.

Пришла домой, молча начала собираться в дорогу. Прежде, бывало, придет, начнет рассказывать своей матери обо всем: и кто у нее был на приеме, и к кому ее вызывали. А тут ее словно подменили. Даже мать заметила:

— Ты что-то сегодня не в духе. Случилось что?

— Нет, мама, все в порядке. Тебе показалось.

— Показалось так показалось. — Марья Саввишна не стала больше расспрашивать: захочет — сама скажет.

Понимая, что разговор не окончен, Наталья добавила:

— Завтра еду в Минск.