Главред: назад в СССР 3 (СИ)

— А-айй! — тем временем заорал кто-то, потом громыхнул трехэтажный мат.

[1] Кегль — размер типографского шрифта по вертикали, включая выносные элементы (например, точки буквы Ё или диакритический знак в Й).

[2] Фернанделька — вязаная шапочка c помпоном и козырьком. Изготавливалась под маркой Tonak в Чехословакии. Она же «монголка», «лопата», «вольтовка» и «фирманделька». В 1980-х ee любили носить казанские группировщики, то есть члены молодежных банд.

Глава 19

Едва я отошел от газетного стенда на пару десятков шагов, как в толпе все же возник конфликт. Люди расступились, явив моему взгляду клубок из двух сцепившихся парней. С одного слетела фернанделька, это был тот самый работяга, возмущавшийся колонкой Аэлиты Ивановны, второй подслеповато искал в снегу упавшие очки, не обращая внимания на удары.

Я в несколько прыжков подскочил поближе, схватил ближайшего из драчунов, из толпы выбежали несколько мужчин, стали мне помогать. Оказалось, что в драке участвовали трое — одного я в пылу не заметил, a он пытался ухватить за ноги парня в фернандельке, зажимая при этом разбитый нос левой рукой. Раздался милицейский свисток, буквально из ниоткуда появились патрульные.

— Спокойно, граждане! — голос одного из милиционеров гремел, будто из мегафона. Вот есть у некоторых людей такие луженые глотки. — Расступитесь!

Я помог подняться парню, который наконец-то нашел в снегу свои очки и теперь пытался оттереть линзы. Крепкий мужчина c красными, явно обмороженными в прошлом руками без перчаток сдерживал второго драчуна в фернандельке. Тот не сопротивлялся, и крепыш ослабил хватку.

— Спасибо, — поблагодарил меня интеллигентного вида пострадавший и водрузил на нос перекошенные очки.

— Так, что здесь произошло? — строго спросил второй милиционер c выбивающимися из-под шапки рыжими вихрами. Усы у него при этом были почти белыми. — Кто драку начал?

— Он! — работяга в фернандельке указал на очкарика. — Мы c ним поспорили по поводу статьи! Я говорю, не надо заводы закрывать, a он говорит…

— Так, без лирики! — прервал его рыжий сержант. — То есть конфликт произошел на почве обсуждения прессы?

— Ну да, — обрадовался работяга. — Я ему, — он ткнул пальцем в интеллигента, — начинаю объяснять, что можно без отрыва от производства, a он… Раз! И в бочину мне, гад!

— Я? — искренне изумился очкарик. — Позвольте! Я музыкант, я не привык драться! Что значит «в бочину»? Это вы меня толкнули и уронили!

— Кто что видел? — спросил громкий патрульный.

— Да никто ничего не видел! — ответил кто-то из толпы. — Все статьи обсуждали, a потом эти кулаками давай махать!..

— Никто ничего сообразить-то не успел, — подтвердил мужик c обмороженными руками. — Потом только начали их разнимать.

— Погодите, a где третий? — спросил я, поняв, что меня все это время смущало.

— Какой третий? — повернулся ко мне рыжий патрульный.

— Участников драки трое было? — обратился сразу ко всем громкий. — Или больше?

— Двое же! — сказала женщина в бесформенной шубе. — А, нет! И вправду же кто-то помогать сразу бросился! Приятный такой мальчик! Вот же он!

— Это не я! — возмутился тот, на кого она указала.

— Это не он, — подтвердил я. — Тот немного постарше был. И еще ему нос расквасили…

Я внимательно осмотрел место свалки. Или травма оказалась несерьезной, или… Не факт, что она вообще была, мне легко могло показаться при слабом вечернем освещении. А тот парень на самом деле просто закрывал лицо.

— Понятно, — вздохнул рыжий патрульный. — Третьего не дано.

Милиционеры принялись за свою монотонную работу по опросу свидетелей, co мной тоже поговорили, вот только сообщить мне им было особо нечего. А в голове у меня тем временем начали роиться нехорошие мысли.

Возможно, я сейчас преувеличиваю, и третий участник просто трусливо сбежал. И зачем, кстати, только полез? За кого он был? Кому помогал?

Что-то мне это очень сильно напоминает. Из прошлой жизни. Лучше скажу Поликарпову, пусть его ребята напрягутся. Провокаторов нам еще в толпе не хватало.

Как и ожидалось, разворот c колумнистами выстрелил как из пушки. И то, что я наблюдал у газетного стенда вечером пятницы, было еще даже не гребнем волны. В приемной, не смолкая, трезвонил телефон, почтальон принес несколько свежих писем. Одни ругались, требовали сместить редактора Шабанову, другие благодарили и просили продолжить рубрику мнений. Даже в ущерб остальным материалам. Весь тираж в городских киосках был раскуплен за выходные, примерно та же ситуация была и в сельсоветах, где местные буквально выпотрошили весь завезенный в район тираж. И ни одна газета, если судить по рассказам тех же почтальонов, которые отчитывались o распространении, не валялась в мусорке или просто на дороге. А потом…