Главред: назад в СССР (СИ)

— Прекрасно, — я улыбнулся неожиданно пришедшей в голову идее. — Давайте сделаем так. Я попробую организовать под эгидой газеты сборный концерт самодеятельных коллективов. Но у меня есть условие, которое вы всем этим музыкантам и озвучите: участвовать в мероприятии будут только те, кто напишет песни на ваши стихи.

— На мои? — Котиков даже глаза выпучил.

— Не только, — уточнил я. — Вы же не единственный поэт-комсомолец? Вот и организуйте ребят, распределите между собой ансамбли. Уверяю, они еще драться будут за одну только возможность легального концерта в районном доме культуры. И еще…

— Что? — с готовностью воскликнул Василий.

— Как куратор концерта я получаю право посещать совместные репетиции. Так им и передайте: работа предстоит серьезная, и придется попотеть. А тот, кто откажется или будет манкировать, так и останутся в гаражах играть.

— Точно, товарищ главный редактор! — Котиков пришел в настоящий восторг и бросился пожимать мне руку. — Спасибо! Спасибо, я так и сделаю!

— К Зое не забудьте зайти, — улыбнулся я. — Извинитесь за резкость и пригласите ее на свидание, как мы с вами обсуждали. И удачи, комсомолец Котиков!

Парень наконец-то удалился, что-то восторженно бормоча, и я было откинулся в кресло, чтобы спокойно подумать. Не тут-то было! В кабинет просунулся длинный тонкий нос Бульбаша, а затем появился и он сам, интригующе улыбающийся.

— Заходи, Виталий Николаевич, — я приветливо махнул рукой. — Чувствую, ты прямо пышешь желанием меня обрадовать.

— Так и есть, — ухмыльнулся тот, просачиваясь в дверь. — Такой фактуры набрал, что тебе и не снилось!

— Удивил, — я снова махнул рукой, только теперь пренебрежительно. — Мне такие сюжеты снятся, что хоть записывай… Но не суть, ты мне давай выкладывай, что принес.

— У Евдокии этой все на широкую ногу поставлено, — Бульбаш сел на стул, который от волнения забыл задвинуть Василий Котиков. — Она меня от пьянства вылечить обещала, еще и погадать предложила… Я, естественно, согласился для виду. Потом поинтересовался, как бы мне удачи в жизни побольше, она и тут услугу предлагать стала. Заговор на деньги или как-то так… В общем, пришлось потратиться.

— В бухгалтерию приказ направлю, — успокоил его я. — Напиши только, сколько, за что… Рабочие расходы, возместим.

— Да брось ты, Жень! — смутился Бульбаш. — Я же за идею работаю.

— Идеи идеями, — резонно возразил я, — но и на хлеб журналисту должно хватать. Ты мне, самое главное, хороший текст напиши. Ступай к Соне, обсудите, что и как, да в каком порядке будете размещать. Помни — с вас обоих сенсационный разворот. И вместе с Леней отберите кадры поинтереснее, поярче.

— Сделаем в лучшем виде, Жень, — Бульбаш расплылся в улыбке.

А я, отпустив его, вызвал Валечку и попросил принести архив номеров за текущий год.

[1] Здесь имеется в виду детская игра типа догонялок. Водящий пытался попасть по другим игрокам каким-либо грязным предметом — например, тряпкой. Тот, кому не повезло, становился «в o дой» или «сифаком».

Глава 15.

В будущем, то есть в моей прошлой жизни, бумажные подшивки газет все еще сохранились. Однако с учетом того, что материалы дублировались на сайт, лично мне было удобнее искать их именно там. Но здесь, в перестроечном Андроповске, такая возможность отсутствовала. А потому мне предстояло презанимательнейшее времяпрепровождение — я собрался прочитать по несколько статей каждого корреспондента, чтобы понять их уровень.

В итоге я засиделся до позднего вечера, выпив, наверное, не меньше десяти кружек чаю и еще две чашки кофе, любезно заваренного мне Кларой Викентьевной. Сама она меня, в итоге, не дождалась и уехала на «Волге» домой лишь в компании водителя. Я на всякий случай попросил Валю соединить меня с Доброгубовым и предупредил завгара, что доберусь домой сам. Больше мне ничего не мешало изучать тексты разной степени качества… Разве что периодически заходила Валя и просила подписать документы, но я делал это не глядя.

Зато к вечеру, хоть я и заработал себе ощущение песка в глазах, у меня появилось четкое представление, кто и как пишет. А еще я, внезапно и к своему стыду, выяснил, что промахнулся с числом фотографов — для газеты снимали не только Андрей и Леня, но и любитель Федор Данилович Трунов, военный пенсионер, числящийся внештатником. Кадры он делал неплохие, и в газете они появлялись достаточно регулярно. Но это открытие натолкнуло меня на другую мысль — наверняка ведь для нас кто-то пишет со стороны. Всякие собкоры, рабкоры и прочие «коры».