Главврач

Девушки-регистраторы были предметом особой гордости Константина. Все как на подбор — умницы, красавицы и вообще милашки. Улыбнутся, помогут-посоветуют, на прощание скажут «доброго вам здоровья». Регистратура — это визитная карточка поликлиники, разве не так? Ворчливых гардеробных фурий Константин заменил приветливыми тетками, а уборщицам категорически запретил выступать по поводу того, что им, видишь ли, натоптали. Натоптали — так подотри, тебе за это зарплату платят, а если никто не натопчет, то на кой нужна уборщица?

Короче говоря, филиал Бутырской тюрьмы, в котором пациентов держали в струне, превратился в райский уголок, где все друг другу улыбаются и ведут вежливые речи. Рыба, как известно, тухнет с головы, но и с головы же начинает выздоравливать.

— Костик, как у тебя складываются отношения с коллективом? — волновалась бабушка.

— Нормально складываются, — отвечал Константин. — Коллектив у нас хороший, люди отборные, штучные.

А как же иначе? Сам ведь отбирал.

Глава седьмая И как хорош тот новый мир…

Обновленная медсанчасть была настолько хороша, что просто захватывало дух, только вот с коммерческими клиентами дело обстояло плохо. Место совершенно непроходное — рабочий район, около секретного предприятия, и, к тому же, никому, кроме сотрудников и местных жителей не известное. Сотрудники лечились условно-бесплатно, а местные жители в большинстве своем лечили все болезни водкой. А те, кто мог бы представлять интерес, обходили медсанчасть стороной, поскольку были наслышаны о суровости местных врачей.

Да, в былые времена, которые Константин про себя называл «зазаборными», уровень суровости действительно зашкаливал. Негласным высочайшим приказом здесь были установлены свои критерии нетрудоспособности. Так, например, при температуре тридцать семь и три десятых градуса больничный лист не открывался, для этого требовалось иметь не менее тридцати семи и пяти. Давление сто шестьдесят на девяносто пять? Вот вам таблетка, положите под язык и возвращайтесь на рабочее место. Спину прихватило? Сейчас сделаем укол, полежите десять минут и вернетесь на рабочее место. Какой больничный? Не смешите! Вы же инженер, а не грузчик, мешки на горбу не таскаете… Попробуешь возмущаться — огребешь выговор за нетактичное поведение. Помимо этого, заводская администрация договорилась с руководством двух близлежащих поликлиник о том, чтобы сотрудникам завода больничные листы не открывались и не продлевались. Заболел — чеши в родную медсанчасть! Участковый терапевт мог открыть сотруднику завода больничный лист только при вызове на дом, но только открыть, а не продлевать, продлевать полагалось в медсанчасти. Если же кто-то особо умный приносил больничный откуда-то издалека, то его могли и не принять. Вас предупреждали, что нужно обращаться в свою медсанчасть? Так что же вы нам филькины грамоты приносите?

Ради исполнения своей мечты Константину пришлось наобещать начальству золотые горы, иначе все бы закончилось, не начавшись. В первые три месяца, пока дело ставилось на новые рельсы, «дачек» от Константина не ждали, но, начиная с четвертого нужно было оправдывать ожидания. Иначе… Впрочем, о том, что будет «иначе» думать не хотелось.

Рекламные объявления в газетах и по кабельному телевидению особого успеха не имели, поскольку объявления размещали все коммерческие медицинские учреждения. Нужно было как-то выделиться из серой массы…

Константин попытался было договориться о раскрутке с известной певицей Ириной Ястыковой, у которой в аранжировщиках подвизался знакомый по Самарканду чувак по имени Ренал, то еще трепло, если говорить начистоту. Выпивая-закусывая за счет Константина в недешевом ресторане «Узбекистан», Ренал бил по своей впалой груди костлявым кулаком и обещал, что для его земляка и лучшего друга Ирина сделает все, что угодно, потому что он ей как брат, а она ему как сестра. Так что не волнуйся, бирода́р,[18] лучше еще коньяку закажи.

Разумеется, Константин понимал, что коньячком-шашлычком он не отделается — Ирине придется заплатить и заплатить прилично. Но наглая баба запросила столько, что даже торговаться не хотелось. Ясно, что у человека звездная болезнь в последней стадии. С такими дело иметь никаких ресурсов не хватит.

— Ты двух зайцев одним выстрелом бей! — советовал Шариф Насирович. — Бери врачей, у которых большая клиентура! И специалиста хорошего получишь, и его клиентуру. Разве плохо?

Не то, чтобы совсем уж плохо, но в целом — нехорошо. Во-первых, Константину нужны были вменяемые сотрудники, послушные исполнители его начальственной воли, а не корифеи с зашкаливающим чувством собственного величия. Во-вторых, клиентура должна быть привязана к клинике, а не к конкретным врачам, которые сегодня пришли, а завтра могут уйти. Ну и о том, как можно крысятничать, имея свою личную клиентуру, Константин тоже имел представление. А крысятничать, то есть, пардон, блюсти свой интерес, в поликлинике мог только один человек — главный врач. Quod licet Iovi, non licet bovi.[19]