Главврач

Одним из преимуществ амбулаторной работы является отсутствие ночных звонков, это вам любой медик скажет. Самому Константину вообще никто никогда не звонил по ночам, но частенько звонящие спрашивали прежних жильцов или ошибались номером. Когда он обзавелся мобильным телефоном (спасибо родному заводу и лично Шарифу Насировичу, включившему главного врача медсанчасти в нужный список!) то на ночь стал отключать городской телефон и спал с тех пор совершенно спокойно, так как по мобильному левых звонков не было.

Накануне секретарша генерального директора сообщила Константину о том, что в ближайшее время планируется внезапное учение по гражданской обороне. Извольте проверить наличие средств индивидуальной защиты и предупредите сотрудников. «Они там совсем охренели, что ли?» подумал Константин, разбуженный телефонным звонком в половине пятого утра. Но лучше бы уж в это время объявили тревогу, чем случилось то, что случилось.

— Мужик умер! Совсем! Лежит на поле́ кинекалаги́чески кабинет! Джаля́би[24] уехали! Ему оставили! Лола говорит подвал нести надо… — захлебывался от волнения Пулат.

— Кто умер? — не понял Константин.

— Мужик! Толстый! С Аня и Неля приехал! Чито делат?

— Оставь все, как есть, я сейчас приеду! — велел Константин и начал лихорадочно одеваться.

По пустой утренней дороге долетел до медсанчасти за пару минут. Перед тем, как выйти из машины, медленно сосчитал в уме до десяти и обратно, чтобы успокоиться — начальник всегда должен казаться спокойным и уверенным, иначе его уважать не будут.

При виде трупа, раскинувшегося в вольготной позе на полу кабинета гинеколога, медленный счет пришлось повторить.

— Он голый был, в одних носках, но мы его одели, — доложила Лола, бывшая в семье за главную (весьма нередкий, к слову будь сказано, расклад в восточных семьях). — А то неприлично. Чужой человек и голый!

— Ну и зря одели! — ответил Константин. — Раздевайте обратно! Догола!

Взяв у Пулата фонарик, Константин внимательнейшим образом осмотрел тело умершего, не обойдя вниманием ни кожные складки, ни межпальцевые промежутки, ни ушные раковины, но так ничего и не обнаружил. Губы синюшные, возраст на вид между пятидесятью и шестидесятью, лишнего весу килограмм тридцать пять, а то и все сорок… Одно из двух — или сосуд в мозге лопнул, или инфаркт миокарда. Впрочем, может быть и третий вариант — тромбоз, но это уже не столь важно. Важно, что смерть ненасильственная. Переоценил мужик свои силы, переусердствовал в развлечениях и создал людям проблемы. Девки тоже хороши — сразу же слиняли… Впрочем, а что еще им было делать и зачем они тут нужны?

Константин отметил в уме, что девки попались честные — не позарились ни на толстое обручальное кольцо, ни на печатку с крупным красным камнем, явно — натуральным рубином, ни на ролекс, болтавшийся на левом запястье (руки у толстяка были худыми, астеничными). Бумажник, конечно, выпотрошили, оставив в нем несколько мелких купюр, но украсть у клиента деньги в этой среде грехом не считается.

— Значит так! — сказал Константин, когда покойник снова был одет. — Сейчас мы вынесем его во двор и положим у скамейки. Расклад такой — я сегодня приехал рано… — «потому что что надо подготовиться к учениям», мысленно добавил он. — …и увидел лежащего на земле человека. Когда я убедился в том, что человек мертв, то вызвал милицию. Вы ничего не знаете, ничего не видели и ничего не слышали. Пулат ночью дежурил, то есть спал в своем закутке, а Лола заработалась допоздна и потому решила переночевать в коридоре на банкетке. Про свою подвальную квартиру милиции говорить не нужно. Вам все ясно?

— Ясно, ясно, — вразнобой закивали оба. — Ничего не знаем, никого не было.

— На куска́ будут резать — больше ничего не скажу! — добавил Пулад, горделиво посмотрев на жену — вот какой я у тебя батыр!

— Если все пройдет гладко, то получите двести долларов премии, — пообещал Константин.

В принципе, им за глаза было бы достаточно и сотни, но в таких делах лучше переплатить — крепче рты на замке держать станут.

С милицией проблем не возникло. Приехали, побеседовали с Константином и Пулатом, вызвали труповозку и отбыли. Если смерть на скамейке и вызвала вопросы, то явно не к медсанчасти, которая по ночам не работала. Проблемы возникли там, откуда их Константин совсем не ожидал. На следующий день к нему в кабинет явилась Лола и сказала:

— Двести долларов за такое дело мало, Константин Петрович, очень мало. Мы хотим две тысячи. Для вас это небольшие деньги.

— А я хочу Орнеллу Мутти и Ким Бэсинджер! — ответил Константин, с трудом поверивший своим ушам. — И что с того?

— Я не знаю, чего вы хотите, но мы хотим две тысячи долларов, — повторила Лола, глядя на Константина своими бесстыжими глазами-щелочками. — Если — нет, то мы все расскажем милиции. Я не просто так говорю, вы не думайте. У меня доказательство есть.

— И какое же? — ехидно поинтересовался Константин. — Слова Пулата? Да кто вам поверит?