Главврач

Константин предложил похоронить бабушку в Москве, а, заодно, и маму хотел взять с собой. Что ей делать одной в Самарканде? Но мама настояла на том, чтобы похоронить бабушку рядом с дедом на самаркандском христианском кладбище, которое в обиходе называли «Русским». Она всегда хотела лежать рядом со своим мужем, значит так тому и быть. О переносе в Москву дедушкиного праха мама даже разговаривать не стала. «Ты что несешь? Мертвых тревожить нельзя!», возмутилась она. Разумеется, и сама осталась в Самарканде, вроде как до тех пор, пока не справит годовщину, но Константин чувствовал, что мама и после не захочет переезжать. Большинство представителей некоренных национальностей свалили из Узбекистана в первые годы после обретения им независимости, за ними массово ломанулись в Россию узбеки и таджики, а мама с бабушкой держались за Самарканд так крепко, словно были прямыми потомками легендарного (и, скорее всего, никогда не существовавшего) Самара, основателя этого города.

— Ну как ты не понимаешь! — удивлялась мама в ответ на очередное предложение переезда. — Я здесь всю жизнь прожила, здесь все родное, я всех знаю и все меня знают. И климат хороший, никакого сравнения с московским.

Есть люди, которым новое в радость или, хотя бы, в интерес, а есть такие, которых даже незначительные перемены приводят в смятение. Константин относился к первому типу (не иначе как в деда пошел), а мама — ко второму и ничего поделать с этим было невозможно.

Глава двенадцатая Рокировочка

Если бы заводские дела шли хорошо, то Константин прождал бы компьютерный томограф до морковкина заговенья, потому что свободные деньги расходовались бы на более актуальные цели. Заводу, по большому счету, томограф нужен не был, поскольку при необходимости сотрудников можно было бы направлять на исследование в восемьдесят третью медсанчасть. Хлопотно, конечно, далеко, да и очередь не меньше, чем на неделю, однако же обследоваться можно. Иначе говоря — проблема над головой дамокловым мечом не висит.

Когда же дела идут плохо, а финансы напоминают решето, то лишняя дырка в этом решете ничего не изменит и, по большому счету, ничего не ухудшит. Точно так же, как насморк не скажется на состоянии человека, умирающего от тяжелой неизлечимой болезни.

За год правления нового генерального директора хорошие отношения между ним и Константином превратились в просто замечательные. Вячеслав Александрович оказался крайне толковым мужиком. Если прежнее руководство не мешало главному врачу медсанчасти зарабатывать деньги, то этот — помогал. За что и получал соответственно. И никогда не ломался, не набивал себе цену, что у его предшественника было любимейшим занятием. Если отказывал, то по делу, а если была возможность, то сразу же шел навстречу. На мамин вопрос: «Как тебе новый директор?», Константин ответил: «Такой лапочка, что прямо хоть женись!».

— Нам бы томограф… — вслух помечтал Константин, вручив генеральному ноябрьскую дань. — Аппарат, конечно, дорогой, но крайне выгодный. Как в смысле покупки, так и в смысле эксплуатации.

— Компьютерный или магнитно-резонансный? — деловито поинтересовался генеральный.

Во всем, что касалось техники, он разбирался досконально. Инженер Инженерыч, человек на своем месте.

— Для начала хотелось бы магнитно-резонансный, — вкрадчиво ответил Константин, намекая на то, что вообще-то нужны оба аппарата; магнитный томограф хорошо видит мягкие ткани, а компьютерный хорошо видит кости и позволяет оценить рентгеновскую плотность тканей, которая изменяется при заболеваниях.

Магнитно-резонансный томограф стоил дороже и потому Константин первым выбрал его.

— Я слышал, что они тянут на полтора миллиона долларов, — задумчиво сказал генеральный. — За что, интересно, такие деньги? Насколько я понимаю, аппарату такого рода триста тысяч — красная цена.

— В медицине все дороже, — вздохнул Константин. — Стоматологическая пескоструйка, несмотря на свою малую мощность, стоит втрое дороже полноценного пескоструйного аппарата.

Генеральный хмыкнул и попросил сутки на размышление, что можно было расценивать как согласие. Отказывал он, обычно, сразу. «Неужели выгорит?» обрадовался Константин и до следующей встречи с начальником даже думать о томографе боялся, чтобы не сглазить.

— Я думаю, что нет нужды напоминать вам, Константин Петрович, что положение завода оставляет желать лучшего, а перспективы перед нами раскрываются неутешительные, — начал генеральный. — Но пока что мы работаем и если у меня есть возможность улучшить медицинское обслуживание наших сотрудников, то я это с радостью сделаю. Даже с учетом того, что впоследствии этот дорогущий аппарат вместе со всем имуществом медсанчасти уйдет на сторону. Жить нужно сегодняшним днем.

«Я не себе этот аппарат покупаю, а тебе, — перевел сказанное Константин. — Так что будь готов раскошелиться в соответствующих масштабах».