Глаз бури

Рыцарь в своих неуклюжих доспехах протанцевал с Софи всего один танец. Софи же танцевала все танцы до самого последнего, стараясь как можно чаще менять кавалеров. Мужчины пытались заговаривать с ней, что-то узнать, познакомить с родными и друзьями. Женщины называли ее «милочка» и цедили слова сквозь склеившиеся губы, как сироп через марлю. Софи равнодушно отмахивалась от всего, получала огромное чувственное удовольствие от движения и мелькания огней и красок, и довольно успешно пыталась не вспоминать слова рыцаря, сказанные ей, когда он провожал ее после танца.

– Вы восхитительны, Софи. Я любуюсь вами. Сейчас я вынужден покинуть этот бал… и вас, но вы, пожалуйста, повеселитесь вволю… До встречи, царевна…

«Мне просто померещилось, – уверяла себя Софи. – Это вовсе не он. Это великий князь. Или еще кто-то. И он назвал меня как-то по другому… Мне просто померещилось от волнения…»

Глава 16 После бала

– Почему ты не сказала мне? – угрюмо спросил Туманов.

Он и Софи стояли в нижней гостиной. Вокруг сновали слуги, убирающие и приводящие в порядок помещение. Реальное расстояние между девушкой и Тумановым не превышало четырех саженей. Иннокентию Порфирьевичу, наблюдающему со стороны, казалось, что их разделяет пустыня размером с половину земного шара.

– Не сказала – что?

– Что тебе это надо. Ты не хотела взять от меня кулька сластей, а от него…

– Разве о таком говорят? – Софи презрительно вздернула подбородок. – Неужели вы думаете, что я сказала… ему? – девушка зло рассмеялась. Туманов едва заметно вздрогнул от ее смеха и опустил плечи.

– Хочешь, поедем сейчас… завтра… Я куплю тебе десять… сто платьев… Сколько хочешь побрякушек…

– Михаил! Возьмите себя в руки. Я уже говорила вам, – вы совершенно не умеете проигрывать. Сразу роняете себя, становитесь мельче, чем вы есть на самом деле. Вы же сами знаете, что сейчас несете чушь…

– Знаю, – кивнул Туманов. – Но не могу понять – отчего? Отчего все так?

– А я и не хочу понимать, мне ни к чему, – Софи дернула плечом и зевнула, прикрыв рот ладонью. – Я тысячу лет не танцевала и теперь смертельно устала. Не могу нынче ехать, как собиралась. Прикажите отвезти меня на Петровскую часть, к Дуне. Я у нее переночую, а утром – в Калищи…

– Какой ночлег! Уже утро близко. Ложись здесь, у меня. Я уйду в кабинет, дверь запрешь. Утром Мартын запряжет сани и тебя напрямики отвезет, дорога известная.

– Дуня с матерью беспокоиться будут… Впрочем… Я теперь просто падаю, – девушка слабо улыбнулась.

Софи вовсе не притворялась. Она и вправду с трудом стояла на гудящих, отяжелевших ногах. В голове что-то высоко звенело, перед глазами медленно плавали светящиеся сиреневые точки. Сложности отношений с Тумановым на данный момент почти не волновали ее. Хотя умом она понимала, что видеть ее в этом наряде и с этим ожерельем на шее ему должно быть до крайности неприятно. Он вложил столько сил и денег в этот придуманный ею праздник! Все получилось просто замечательно, гости остались довольны. И для нее праздник, несомненно, удался, а вот для него… Впрочем, на его теперешнее состояние ей, в сущности, тоже было наплевать. Раз сам такой дурак, пусть и переживает! Поделом! А вот ехать никуда действительно не хочется…

– Хорошо, Михаил, вы меня уговорили. Я останусь. После сегодняшнего представления это уж ничего не добавит и не убавит… Право, мой следующий роман явно будет иметь успех… Хотя бы из скандального интереса к автору…

– Ты таки его пишешь? – с любопытством спросил Туманов.

Услышав, что Софи остается, он слегка расслабился, но по-прежнему избегал смотреть на девушку. То, что он сейчас видел перед собой, настолько не напоминало известную ему земскую учительницу Софи Домогатскую, что мозг Туманова попросту отказывался объединять в одно эти два образа.

– Пишу, конечно, – усмехнулась Софи. – Что ж мне еще остается при нынешнем положении дел? Только литературная карьера…

– Почему? – снова не понял Туманов, а Софи опять почувствовала раздражение от его тупости и толстокожести. «Рыцарь, небось, сразу бы догадался!» – подумала она. Кто бы и каким бы он ни был, но каждая мельчайшая деталь его облика выдавала прирожденного аристократа, на лету схватывающего все тонкости светской куртуазности и сопутствующие им движения души.

Туманов ничего не понимал в куртуазности, но читать в женских душах научился, по-видимому, неплохо, так как объект Софьиных мыслей угадал сразу и безошибочно. Как всегда в такие мгновения, кровь прилила к шрамам от недавних ран, окрасив их в почти черный цвет, отчего лицо Туманова сделалось весьма зловещим.

– Ну ладно, доброй тебе ночи. Таня тебя проводит и поможет что надо, – сказал он, кивнув в сторону дожидавшейся поодаль молоденькой горничной.

– Спасибо, Михаил. И вам доброй ночи, – рассеянно кивнула Софи и ласково улыбнулась Тане.