Глаз бури

– Ты же знаешь, Софи, мы с маменькой замкнуто живем, и неинтересно, – внятно объяснила Дуня, уже оправившаяся от своего первоначального смущения. – В больнице тоже – все по одному кругу. А тут… тут все свежо так… Столько людей интересных… Беседы, споры, мысль клубится…

– Понятно, – сказала Софи, едва удерживаясь от неуместной сейчас саркастической ухмылки. – Гляди только, не заклубись уж слишком-то сильно. Ты у нас девушка серьезная, привыкла все на совесть делать, а надобно тебе знать, что некоторые из здешних дорог прямиком в крепость ведут…

– Софья Павловна! – с укором воскликнул Семен.

– Что – Софья Павловна?! – окрысилась Софи. – У Дуни – мать-старуха на иждивении. И дня без нее не проживет. Споры, науки – исполать вам. Это ей полезно, мозги развивает. Но если узнаю, что Дуню мою своими акциями да прочей чепухой морочите, разнесу тут все к чертовой бабушке. За мной не застоится…

– Не беспокойся так, Софи! – улыбнулась Дуня. – Я людей лечить обучена, а не бомбами рвать…

– Никак нельзя построить новый мир, не расчистив под него строительной площадки! В душах людских – в первую очередь! – громко произнесла Оля Камышева, входя из дверей прямо в кухню. – Софи, рада тебя видеть!

– И я тебя, Олечка! Но здесь уж не митинг, да и Матрена там – видишь, с людьми работает. Право, мне б не хотелось, чтоб кто-то в моей душе копался… пусть даже место расчищал. Я уж как-нибудь сама…

– Снобизм! Снобизм правящей элиты погубит все то стоящее, что в ней еще осталось. Все сгниет под руинами старого мира!

– Оля! Очнись! – Софи, привстав, помахала пальцами перед лицом подруги. – Это я, Софи! И я еще не руина старого мира! Узнаешь меня?

Разрозненные голоса в комнате замолкли, а потом зазвучали вновь, слаженно и сурово:

«Вы жертвою пали в борьбе роковой
В любви беззаветной к наро-о-оду!
Вы отдали все, что могли, за него,
За жизнь его, честь и свобо-о-оду…»

Услышав тоскливый, но величавый напев, Оля вздрогнула, как боевой конь при звуке трубы, и раздула ноздри. Губы ее беззвучно шевелились, повторяя слова. Семен встал.

Софи с тревогой взглянула на Дуню. Девушка смотрела на происходящее так, как дачники на веранде наблюдают сильный грозовой дождь – со смесью отчужденного интереса и кратковременного восторга. Софи вздохнула с облегчением и отвернулась.

Рабочие расходились, громко топая и переговариваясь между собой. Матрена заглянула в кухню, сердечно улыбнулась Софи, протянула руки и явно хотела с ней поцеловаться. Однако, в последний миг удержала себя, и обернулась к молодому рабочему, задавшему ей какой-то вопрос.

– Игнат! – изумленно воскликнула Софи, наблюдавшая за неловкой сценой прощания рабочих со своей наставницей. – Вы здесь? Здравствуйте!

Бывший рабочий фабрики Туманова встретился с ней взглядом, узнал и закусил губу, явно не зная, как себя вести.

– Я выросла с Ольгой, дружу с Матреной, – поспешила ему на помощь Софи. – Вы не должны меня тушеваться…

– Я не тушуюсь… Здравствуйте вам, Софья Павловна, – голос у Игната был ниже, чем запомнился, и казался охрипшим.

– Как вы теперь? Я знаю, Михаил вас уволил…

– Помаленьку, благодарствуйте за заботу. Обходимся. На крупное производство меня нынче с моей репутацией не возьмут, дак я слесарь изрядный…

– И что ж?

– «Железный ряд» в Александровском рынке знаете? Проезд с Садовой на Фонтанку?… Хотя… Что ж я спрашиваю, что там барышне вроде вас? Извиняйте за спрос!.. – Игнат криво улыбнулся.

Между тем Софи знала «железный ряд». В колоритном Александровском рынке (особенно на его знаменитой «толкучке») она бывала частенько и подглядела и записала там немало жанровых сценок для своих будущих романов. В «железном ряду» продавались и покупались старые и новые свинцовые трубы, уголковое железо, слесарный и столярный инструмент, машины, котлы, станки по металлу и по дереву. Ближе к Садовой торговали старые кровати и другую мебель. Знатоки приходили сюда подбирать старинные предметы, в основном из красного дерева. Бродяжки тут же продавали краденые обрезки свинцовых труб, спившиеся мастеровые – свой инструмент. Здесь же играли в трилистник, в наперстки, в горошки…

– Вы там что ж… торгуете? – спросила Софи.

– Так там не только продажа, но и ремонт на месте делают. Вот я и подвизаюсь… По крайней мере, на свежем воздухе, и время для чтения и образования остается. Доволен…

– Вот и славно, вот и хорошо, что все у вас устроилось! – поспешно закивала Софи, тупя взгляд. Все остальные удивленно слушали их разговор, явно ничего не понимая.

Наконец разошлись.

– Ты знакома с Игнатом? – сразу же за стуком захлопнувшейся двери спросила Матрена. – Откуда?!

Софи коротко объяснила.

– Подумать только! – вздохнула Оля. – Он ходит сюда прилежней всех, давно, и читает больше других. Вроде бы нам верит. Но ведь не сказал же, что его уволили посреди зимы, что остался без куска хлеба…

– Не хотел заботить своими делами? – предположил Семен.

– Или все же не доверяет… – вздохнула Матрена.