Глаз бури

Так быстро и ловко Софи решала чужие жизни, ни в коей мере не задаваясь вопросом, нужно ли это, и имеет ли она на это право. «Кто право с полки взял, тот его и имеет,» – так или приблизительно так высказывался по этому поводу Туманов. В этом вопросе Софи была с ним совершенно согласна.

Она вдруг ощутила, что жутко соскучилась по Михаилу. Однако, дело с Дуней требовало последнего штриха.

– Дуня, тебе ведь Семен нравится? – спросила Софи.

– Очень нравится, – согласилась девушка. – С ним говорить просто и интересно. И столько он всего знает, читал, а вот совершенно этим не кичится… Очень нравится, – утвердила она еще раз.

Софи удовлетворенно кивнула. Потом ей пришло в голову поговорить с новой Дуней о Михаиле.

– Скажи, Дуня, ты его теперь видишь, говоришь с ним много, отчего так? Ты можешь понять? Ну пусть: он голодал, нищенствовал в детстве и юности. Много страдал. Но ведь теперь все позади. Он богат, даже если вообще ничего не станет делать, денег на всю жизнь хватит. Знатные люди заискивают перед ним. Может путешествовать, жениться, учиться чему угодно. Отчего же он теперь-то живет так мучительно, словно под пыткой?

– У тебя блокнот с собой? Ты всегда носишь… – деловито спросила Дуня.

– Блокнот? – удивилась Софи. – Есть. Но зачем тебе?

– Давай его сюда. Я отвечу на твой вопрос. Насчет Михаила Михайловича. Нарисую, мне так проще. Только скажи Калине, пусть остановит где… Трясет…

По приказу Софи Касторский остановил лошадей под фонарем, на повороте с Лештинова переулка. Дуня пристроила на колене блокнот Софи, взяла карандаш и уверенной рукой начертила две координатные оси.

– Гляди сюда. Пусть каждый человек – это точка на плоскости. Как вычислить координаты? Ось абсцисс – это место человека в ряду его предков, рода. Гляди – вот здесь будут родители, здесь, дальше – прабабушки и прадедушки. Чем дальше можно проследить, тем увереннее человек себя чувствует. А ось ординат – это другое. То, среди кого человек живет теперь, кем он сам себя понимает. Ну вот, ты говоришь: мы, дворяне… Значит, для тебя точка там, где будет плоскость дворян. Или «мы, земские врачи…» Это тоже где-то вот здесь будет. Или крестьяне, или мещане или еще что-нибудь… Правильное пересечение двух координат делает человека устойчивым, понятным и приятным себе и окружающим. Понимаешь? Вот, к примеру, Савелий Крестораздрапупов, из мещанского рода Крестораздрапуповых, выходцев из крестьян Пензенской губернии, служит на почте, достойно входит в мещанское общество городка Энска и тем вполне счастлив…

– А Михаил?

– У Михаила нет ни одной устойчивой координаты. Ни по оси «Х», ни по оси «У». От этого ему постоянно плохо.

– А что ж сделать?

– Я не знаю. Ежели бы можно было определить, высчитать… Но это ж не математическая задача…

– То есть, ты хочешь сказать, – настойчиво уточнила Софи. – Что, если бы удалось эти твои координаты найти, то ему бы сразу лучше сделалось? Так?

– Я думаю, да, – медленно сказала Дуня.

Когда приехали на Пантелеймоновскую, Туманов был уже дома. Ходил по комнатам в плюшевом халате, со стаканом в руке. Увидав Софи вместе с Дуней, стушевался, отставил стакан, пробормотал что-то…

– Пустое, Мишка! – Софи, соскучившись, не стала слушать, подошла, не смущаясь Дуни, обхватила за шею, прижалась и сразу же начала быстро-быстро рассказывать про Матренину школу, Семена, встречу с Игнатом… Глаза ее блестели, она рада была видеть Михаила, говорить с ним.

Михаил молчал, потом отпросился к себе, переодеться. Софи, извинившись перед Дуней, тоже отошла на минутку. Ольга подала чай. Туманов вернулся в гостиную раньше Софи. Посмотрел на Дуню больными глазами, улыбнулся криво и виновато.

– Что у вас, Михаил Михайлович? – спросила девушка.

– Да вот, всего один раз со своими повстречалась, и уж хандры как ни бывало! – с досадой сказал он. – Глаза горят, волосья дыбом! А со мной… видала б ты…

Дуня помолчала, отведя взгляд. Потом тихо сказала:

– Домой бы мне… Маменька волнуется…

– Сейчас чаю выпьем и тебя отвезу, – решительно сказал Туманов.

– Но Софи…

– Да ей теперь не до меня, – усмехнулся он. – Хватит своих переживаний…

В ту ночь Туманов опять ночевал в кабинете. Софи мерзла в одиночестве в огромной кровати и часто просыпалась. То, что Михаила можно позвать и сказать ему о своей в нем надобности, даже не пришло ей в голову.

Глава 24 В которой Софи продолжает свои изыскания, но так и не достигает успеха, а Густав Карлович встречается со своим агентом на конспиративной квартире

Все, что происходило между ними по ночам, в спальне, вызывало у Софи по преимуществу чувство крайнего изумления, временами переходящего в откровенную панику. Впрочем, эпизоды последней случались все реже, так как Михаил постепенно научился избегать всего, что очень уж шокировало молодую женщину.