Глаз бури

– Как-то быстро ваш чернокнижник избавляется от сообщников, – заметила ведьма. – У него их неограниченный запас, что ли?

– Может быть, и так, – процедил комиссар. – Лонгсдейл, сумеете поймать след?

Консультант кивнул и занялся делом. Кардинал поднялся на ноги, хмуро глядя на труп. Пес слез с него и обнюхал остатки полос.

– Ваш стрелок выглядел так же?

– Получше. Видимо, с ним все произошло быстрее, или он ничего не понял и меньше сопротивлялся. Судя по последним словам банкира, он знал, что его ждет. Нам нужно обыскать дом. У вас тут, похоже, не один чернокнижник, а целая банда.

– Но зачем? – Кардинал окинул взглядом богато обставленный кабинет. – У Камальо и так было все, чего можно пожелать: состояние, положение в обществе, молодость, здоровье. Как он вообще в это впутался?

– Может, ему красоты не хватало, – хмыкнула Джен. – Или чтоб бабы любили. Или денег было мало. А может, его просто запугали.

– Это он превратил девочек в нежить и управлял ими? – спросил Бреннон. – Или кто-то занимался этим в его доме?

– Теперь мы этого уже не узнаем. Что вы будете делать с трупом?

Бреннон повернулся к инквизиторам. Против ожидания, те уже почти пришли в себя – были белее молока, тряслись, но по крайней мере не бились в истерике и не лежали в обмороке.

– Ну, с боевым крещением, – буркнул комиссар. – Видели такое раньше?

Подчиненные Саварелли замотали головами.

– Скоро еще и не такое увидите. Нужно привести тело в порядок, чтобы это выглядело как смерть от сердечного приступа.

– Я смогу, – сказал брат Маттео и нервно облизнул губы. Бреннон удивленно поднял бровь. – Я знаю несколько… несколько слов для лечения. Думаю, для мертвого тела они тоже подойдут.

Комиссар повернулся к его преосвященству, но вопрос «Чему вы их учите в вашей инквизиции?» так и остался невысказанным, потому что кардинал притопывал по паркету и прислушивался к звукам. Джен следила за ним с нарастающим интересом.

– Займитесь трупом, – кивнул инквизитору Бреннон. – Что вы делаете?

– Мне кажется, что паркет уложен неровно и под одной из досок есть полость, – ответил кардинал. – Был странный звук, когда мы шли… так-так!

Комиссар присел на корточки перед доской, по которой Саварелли постукивал каблуком. Ведьма провела по ее краю; он обуглился, и внутри что-то тренькнуло. Джен прожгла пальцами три дырки в дереве и выдернула ее из паркета. Бреннон достал из щели плоскую коробочку. Замка на ней не было, и комиссар протянул находку девушке:

– Сможешь открыть?

– Только если оно не взорвется! – торопливо добавил кардинал. Джен покрутила коробочку в руках, понюхала и показала псу, который решил присоединиться к их компании. Он задумчиво попробовал вещицу на зуб; дерево слабо хрустнуло, и пес с довольным видом положил остатки коробочки к ногам Бреннона. Натан обернул руку платком и стал раскладывать на полу ее содержимое.

В коробке лежали документ в плотном чехле, две непрозрачные склянки и брелок с тремя ключами. Ведьма открыла бутылочки, понюхала и поморщилась:

– Это не зелья. Просто сильнодействующие яды.

Бреннон вытряхнул из чехла документ и развернул. Текст был ему непонятен. Внизу страницы блеснули ярко-синим две подписи. Они искрились, как снег на солнце, и комиссар показал их его преосвященству:

– У вас тут делают такие чернила?

Саварелли склонил голову набок, как большая сова, и осторожно взял документ двумя пальцами.

– Чернила тут ни при чем. Это заколдованный контракт, написанный на весьма изящной латыни.

– И что в нем? – удивленно спросил Натан: он и не подозревал, что кто-то додумается заколдовать юридический документ. Ведьма встала и подошла к телу банкира, над которым все еще трудились Лонгсдейл и брат Маттео.

– Любопытно, – хмыкнул кардинал. – Одна из подписей оставлена синьором Камальо. Хотел бы я знать, что заставило его подписать договор, в котором написано, что за предательство положена немедленная смерть.

– Так и написано?!

– Да. Собственно, – кардинал бросил взгляд на труп, – это мы и увидели.

Бреннон обернулся к банкиру. Джен сняла с его пальца кольцо и поднесла к документу. Бумага завибрировала, и по кольцу пробежала искра.

– Эге, – сказал комиссар, – вот так оно и сработало. Но как этот чернокнижник заставил банкира носить на себе бомбу за…

Кольцо в руке Джен вдруг задрожало и начало обугливаться. Контракт тоже стал стремительно чернеть и осыпаться пеплом.

– Это не я! – взвизгнула ведьма и бросила кольцо на стол.

– Лонгсдейл! – взвыл комиссар, на глазах которого исчезала важнейшая улика. Консультант обернулся, вскочил и выкрикнул заклинание – одно, другое, третье, четвертое, пока самоиспепеление контракта не остановилось. В руке кардинала остался клочок размером с четверть ладони. Лонгсдейл заключил остаток улики в прозрачный шар и сказал:

– Теперь мне ясно, почему след от Instant mortem приводил меня в эту комнату. Оно закольцовано на контракте. Умно, ничего не скажешь.

Бреннон хмуро оглядел очередное тело, двух инквизиторов, хлопочущих над тем, чтоб оно выглядело не таким потрепанным, мрачного, как туча, кардинала и буркнул: