Глаз бури

– Этот огонь, пожирающий изнутри, – выдавил наставник, с трудом подбирая слова. – Когда я впервые понял… впервые увидел, что получилось, – мне казалось, что он сожжет дотла. Но каждый раз, когда я думал, что надо прекратить, я вспоминал эту воронку и… Он все время жжет меня. Его никогда, никак не погасить. Потому что ничего исправить нельзя.

Девушка коснулась его руки, все еще сжимающей перила, – там, где совсем недавно были раны от гвоздей. Она тоже никак не могла забыть…

– Вы должны были сразу мне рассказать, – с упреком сказала Маргарет.

«А еще вы должны рассказать дяде и остальным консультантам», – мысленно добавила она.

– Как я мог о таком рассказать? Вы же сами… Я думал, что вы не вернетесь, – тихо сказал он. – Я же понимал, что будет, если вы узнаете.

«Потому и стараетесь не попадаться на глаза консультантам – догадываетесь, что они с вами сделают, если узнают». Но эта мысль уже не вызывала в ней злорадного торжества – скорее наоборот, смутное беспокойство. Маргарет притронулась к его щеке, и Энджел почему-то слабо вздрогнул.

– Вы бы ушли, – сказал наставник. – Любой бы ушел, если б узнал…

Мисс Шеридан провела рукой по его щеке к виску, к волосам, притянула его к себе, и Энджел вдруг опустил голову ей на плечо, устало сгорбившись. Он так давно тащил этот груз на себе и уже шатался под тяжестью своей ноши.

– Я никому не мог рассказать, – прошептал он. – Никогда…

«Но это потом, – подумала девушка, обнимая его; руки Энджела так осторожно обвились вокруг нее, словно она была хрустальной. Или он боялся, что она вновь уйдет. – Все разговоры с остальными – потом».

13 октября

Допрашивать соседей с помощью Валентины оказалось неожиданно легко и приятно. Стоило им взглянуть на вивене, как они впадали в благостное, добродушное состояние и охотно отвечали на любые вопросы. Натану подумалось, что этак он совсем обленится: никаких усилий, только успевай записывать!

Особое внимание комиссар уделил жильцам дома, на крыше которого Валентина нашла мертвых птиц, – и не прогадал. Несколько арендаторов среди тех, кто снимал скромные квартирки в мансарде, припомнили человека, который неделю или две назад хотел подняться на крышу. Люк, который туда вел, был заперт на висячий замок. Следов взлома Бреннон не обнаружил; значит, этот человек нашел другой способ…

А потом комиссару повезло еще больше: продолжая методичный опрос, он с женой дошел до небольшого домика, в котором жил юркий, подвижный, говорливый старичок. Натан едва успел поздороваться, как тот обрушил на комиссара такой поток сведений обо всех соседях, что Бреннон чуть не захлебнулся.

С особой страстью старичок следил за Уркиолой, поскольку подозревал, что тот шпион вражеских держав – причем сразу трех, а может, и четырех! Старик пристально наблюдал за столь неблагонадежным элементом, и вскоре Бреннон обогатился ценнейшей информацией. С трудом перекрыв фонтан красноречия, комиссар взял жену под руку и направился к дому Уркиолы.

– Значит, так оно и происходит? – с любопытством спросила Валентина. – Ты расспрашиваешь людей, которых находишь около места преступления?

– Обычно все намного тяжелее, – хмыкнул комиссар и погладил ее по руке. – Чаще всего из свидетелей приходится вытягивать информацию клещами. А многие к вечеру с трудом вспомнят, что было утром, так что если бы не ты, я бы бродил тут недели две.

Валентина улыбнулась и тут же поставила его в тупик следующим вопросом:

– А как ты понимаешь, о чем их надо спрашивать?

– Э… нн-ну… полагаю, это приходит с опытом… Мне кажется, вопросы очевидны…

– Жаль, что они не смогли вспомнить, как выглядел человек на крыше, – вздохнула вивене. – По описанию он похож на того, кто в тебя стрелял, но…

Описание состояло из слов «высокий, в плаще, вроде тощий, и волосы навроде темные… или светлые». В целом под него подходил и стрелок, и еще несколько десятков тысяч жителей Фаренцы. А вот бодрый старичок был намного наблюдательнее.

– Зато теперь мы знаем, как произошло похищение. Это уже немало.

– Но чем нам это поможет?

– В следующий заход я расспрошу жителей о большой темной гондоле с закрытой кабиной и тремя гребцами.

Они вернулись в дом. К этому времени уже был накрыт обед, к которому подошли Лонгсдейл, пес и ведьма. Джен, как всегда, ни крошки не клюнула, и Натан в который раз этому подивился, потому что Валентина ела с большим удовольствием.

– Мы нашли свидетеля, – сказал комиссар. – Старик по соседству видел, как в ночь похищения Уркиола выбежал из дома и некоторое время сновал вокруг, пока вдруг не упал. Очевидно, из-за выстрела отравленной иглой. Сокола тоже подбили. Тут же к ним подплыла большая темная гондола с кабиной, трое человек связали и засунули туда консультанта, положили сокола в клетку и отчалили.

Лонгсдейл оживленно встрепенулся:

– А куда именно?

– Пока – в неизвестном направлении. Но тут главное – систематический опрос. Через несколько дней я буду знать, куда они уплыли.

– А если чернокнижник сделал лодку невидимой? – с сомнением спросила Джен.