Глаз бури

На первом же этаже он увидел ошеломленных инквизиторов, которые в таком изумлении ощупывали друг друга, что Натан расхохотался бы, если б у него остались силы для смеха. Он бросился к лестнице, пролетел коридор и толкнул дверь кардинальского кабинета. Он почему-то знал, куда бежать, но, ворвавшись внутрь, замер на месте, а потом несмело шагнул к высокой фигуре, окутанной нежно-золотистым ореолом. Бреннон не мог различить ее лица, но узнал большие темно-синие, как зимнее небо, глаза.

– Mater Dei![3] – прохрипел Саварелли из какого-то угла. – Что… кто это?!

Она развела руки, словно защищая собой дворец и всех, кто был в нем. В кабинете стало светло, будто днем, и смотреть на Валентину оказалось так же больно, как на солнце.

«С ними все хорошо. – Ее голос прозвучал в голове Натана колокольным звоном, отдался в висках так, что пришлось сжать их руками. – Дом чист. Люди чисты. Мертвые… тоже. Вы можете похоронить их».

– А ты? – прохрипел комиссар. – Как ты?

Вивене улыбнулась ему – он как-то ощутил это, не различая ее лица, – и сияние рассеялось. Перед ним снова была Валентина, и только синева в ее глазах стала еще темнее.

14 октября

Валентина спала, обняв подушку Натана. Был уже полдень, но вивене не просыпалась с тех пор, как легла около полуночи. Бреннон с некоторой тревогой склонился над ней, всматриваясь в ее лицо. Он подозревал, что вчерашнее чудо далось жене совсем не так легко, как она говорила, и положил ладонь ей на лоб. Он был прохладным.

– Что случилось? – сонно спросила Валентина.

– Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?

– Вполне неплохо, – пробормотала жена. – Но я, наверное, еще посплю…

– Конечно. Мы не будем тебя беспокоить.

Вивене с благодарностью вздохнула. Комиссар погладил ее по светло-золотистым волосам и, поразмыслив, накрыл ее своим сюртуком. Валентина спала, всю ночь прижавшись к Натану, и ее коса расплелась, укутав их обоих мягким теплым покрывалом. Сейчас волосы укрывали Валентину до пят и спускались на пол. Натан подобрал шелковистые пряди и уложил на кровать.

Он надел сюртук, поправил галстук и тихонько притворил за собой дверь. В коридоре его ждал пес. Он вопросительно посмотрел на дверь и махнул хвостом.

– Все в порядке, – сказал Бреннон, – немного устала и отсыпается.

Пес кивнул и потрусил к лестнице. К полудню должен был прибыть кардинал, и комиссар спустился в холл, чтобы его встретить, пока Лонгсдейл показывал мисс Эттингер собранные улики, а Джен исследовала место, где появилась трещина.

Его преосвященство появился точно в полдень. Он выглядел совершенно здоровым, но очень усталым и похудевшим. Бреннон пожал ему руку и тихо сказал:

– Мне жаль. Простите. Мы не успели раньше…

– Ничего. Мы хотя бы сможем похоронить погибших по-христиански.

– Сколько?

– Уцелели сорок восемь, – ответил Саварелли. Натан взглянул на гребца и с облегчением узнал брата Луку. Молодой инквизитор ответил ему глубоким поклоном и вопросительно посмотрел на кардинала. Тот кивнул.

– Синьор, мы найдем того, кто убил их всех?

– Найдем, – пообещал Бреннон. – И заставим заплатить.

Инквизитор молча стиснул весло.

– Проходите. Консультанты, наверное, скоро закончат и поднимутся в кабинет.

– Я привез вам документы, которые мы успели собрать, но не просмотреть. – Кардинал показал Бреннону увесистую папку. – Здесь все записи за последние пятьдесят лет о мальчиках, переданных доминиканцам. Вы говорите, прибыли еще консультанты?

– Прибыл. Один. – Комиссар смущенно кашлянул. – Сейчас я вас представлю.

Когда они поднялись в кабинет, мисс Эттингер, ее пума и Лонгсдейл уже были там. Они поднялись навстречу кардиналу, и тот недоверчиво уставился на консультантку, а потом в некотором изумлении перевел взгляд на ее пуму.

– Мисс Регина Эттингер, – сказал комиссар, – из Дорнгерна. Мы работали вместе над делом Ройзмана. Кардинал Саварелли, глава местной инквизиции.

Его преосвященство закашлялся, запыхтел, немного побагровел и протянул руку даме. Регина пожала ее и с улыбкой сказала:

– Не беспокойтесь, я так же эффектифна, как и мой коллега.

– Я ни секунды не сомневаюсь в этом, – дипломатично изрек кардинал, снова покосился на пуму и шепотом уточнил: – А она точно ручная?

Большая кошка, свернувшаяся клубком у камина, подняла голову, смерила его преосвященство презрительным взором и фыркнула. Пес ободряюще похлопал кардинала хвостом по колену и улегся рядом с пумой. Комиссар пригласил всех к столу перед зеркалом, которое уже начало светиться.

Спустя секунду в нем появился Энджел Редферн. Маргарет стояла рядом, слегка опираясь на спинку его кресла; Натан обеспокоенно заметил, что она бледна и тоже выглядит уставшей, под глазами даже обозначились тени.

– Доброе утро, – поприветствовал комиссар. – Ваше преосвященство, позвольте представить вам мистера Энджела Редферна, создателя всех зелий, амулетов, оружия и прочего обеспечения для консультантов. Его ассистентка, – это Натану далось нелегко, – мисс Шеридан.