Глаз бури

– А купол вивене сможет погасить действие заклятия? – спросила Маргарет.

Наставник глубоко задумался.

– Сложно сказать так сразу, – наконец произнес он. – Расчеты, которые я делал ранее, уже бесполезны. Влияние Валентины тоже нужно учесть, приплюсовать пролегающие рядом магические жилы…

– Вот и займитесь, – проворчал Бреннон. – И дайте, что ли, какую книжку почитать насчет этих обострившихся чувств. Я не хочу проторчать тут остаток жизни.

– Попросите о помощи вашу ведьму, – фыркнул Энджел. – Она вам на собственном примере все покажет. Значит, вы решили покончить с провалом?

– Да. Я не хочу повторения истории с каким-нибудь другим ушлым типом. К тому же Бартоломео оставил после себя целый табун своих подельников.

– Хотел бы я сказать вам, что это не рискованно и что все пройдет гладко, – вздохнул Редферн. – Но даже с самыми тщательными расчетами мы никогда не будем уверены в том, что не станет хуже.

– Я над этим подумаю, – сказал дядя. – Но если провал будет расти, то у нас не останется другого выбора.

– Рискнуть всеми? – тихо сказала Маргарет. – Если Молот расширит провал, то Илара и страны, граничащие с ней на севере, вымрут за считаные недели.

Бреннону доводилось слышать, как ведьма ругалась, но еще ни разу она не делала этого так изобретательно и страстно, как тогда, когда впервые увидела его в капсуле. Тем не менее Джен согласилась помочь. У Натана теперь слегка шумело в голове из-за ее гипноза, но пока не было времени на обучение и привыкание к обострившимся чувствам. «Вот разберемся с провалом – и возьмусь», – решил экс-комиссар. Чувствовал он себя хорошо, хотя кардинал при встрече едва не выронил кипу телеграмм, а инквизиторы странно косились на Бреннона. Правда, никто ничего не сказал. А к тому, что некоторые церковники крестятся, когда он мимо проходит, Натан давно привык.

– Сэр, вы уверены?

– Я должен его увидеть, почему нет?

– Потому что вы не представляете, насколько изменились, – напряженно ответила Джен.

– Думаешь, он меня не узнает?

Девушка покачала головой и отворила дверь. Бреннон осторожно шагнул за порог и замер. У кровати сидел пес. Он повернул морду на звук открывшейся двери, уставился на бывшего комиссара тяжелым взглядом из-под густой шерсти. В сердце Натана что-то екнуло. Этот взгляд – совершенно не тот, обычный собачий, и больше уже не казалось, что кто-то смотрит из глаза зверя, а значит…

Пес поднялся, раззявил пасть, вывалил язык и, бешено виляя хвостом, ринулся на Бреннона. Мощное тело впечатало его в дверь и слегка расплющило. Псина, стоя на задних лапах, оказалась выше Натана ростом; огромный, как полотенце, мокрый и горячий язык щедро его умыл, пока лапищи скребли по плечам, комкая сюртук.

– Лапа… Рыжий… Кусач, фу!.. тьфу… хватит, говорю! Уймись, мальчик! Сидеть!

Пес шлепнулся на пол, перевернулся на спину и вперил в Бреннона полный обожания взор. Хвост метался по полу, как щетка в руках энергичной горничной.

– Ну ладно, ладно, – растроганно проворчал Натан, почесал грудь и пузо собаки. После минутного восторженного мления Кусач наконец встал, схватил его за рукав и потянул к кровати, испустил жалобное «Ув-в-в-в!» и положил морду на покрывало. Бреннон склонился над Лонгсдейлом.

Тот выглядел совершенно здоровым, свежим и отдохнувшим, в отличие от пиромана, который, кажется, тощал с каждым днем, словно его точила изнутри неунимающаяся тревога.

«Каким он проснулся?» – подумал Бреннон. Останется ли в нем хоть что-то от того человека, которого Натан знал? Веки спящего дрогнули, он резко втянул ноздрями воздух и распахнул глаза.

– Что он с вами сделал?! – взревел консультант и сгреб отшатнувшегося Бреннона за грудки. – Это он, он сделал, только он делает такое… – Лонгсдейл заскрипел зубами, свирепо глядя на бывшего комиссара. – Превращает людей!.. Проклятый ублюдок!

– Вы кто? – вежливо спросил Натан: хватка у пробудившегося джентльмена была такой же, как раньше, а нрав явно ухудшился.

– Джеймс Редферн. – Консультант заерзал в постели, беспокойно зашарил взглядом сперва по Бреннону, а потом по всей комнате. – Где я? У него, в нашем замке?!

– Нет. Вы в доме кардинала Саварелли, в Романте. Вы очень долго были без сознания.

– Чертова срань!

Бреннон осторожно отцепил от лацканов сюртука его руки. Пес решил внести свою лепту в беседу, врезался всей тушей в Джеймса Редферна и принялся лизать ему лицо и руки. Пока зверюга исходила восторгом и собачьей радостью, Натан прикидывал, как ему быть дальше с этим абсолютно незнакомым джентльменом.

– Фу, песик, фу! – со смехом воскликнул Редферн, отпихивая животное. – Хороший мальчик, лежать!

Кусач бухнулся на брюхо, кровать жалобно заскрипела.

– Что с провалом? Что с Фаренцей? Почему мы здесь и где, черт их подери, все остальные консультанты?

– С Фаренцей все кончено.

– Что? – Редферн (как их теперь отличать друг от друга, черт возьми?!) встревоженно уставился на Натана. – Как? Я не помню…