Глаз филина

Ли вежливо отказалась, и трактирщица вышла. Какое блаженство лежать в горячей благоухающей воде! Девушка погрузилась по самый подбородок, вдыхая будоражащий запах травяного отвара. Все тревожные неприятные мысли улетучились, усталость покинула тело, даже ноющее плечо успокоилось. Хорошо бы пролежать в сладкой истоме весь вечер, но ванна недолго будет горячей… Ли нырнула с головой, стараясь промыть волосы, и вдруг вспомнила, что не купила гребень. Придется у хозяйки просить.

Вынырнула и тут же поняла: в комнате кто-то есть. Может, трактирщица вернулась? Было б кстати… Осторожно оглянулась. Ее угрюмый филин, стоя спиной к лохани, стягивал рубашку. Бросил на пол, на Ли не глядит. На левом плече здоровенный кровоподтек. Видно, остался на память от того самого выступа, который вывихнул ей сустав, тут же отозвавшийся на эти мысли неприятными ощущениями. Если Сет пожелает, сегодня сделать ей больно будет очень легко… Мужчина тем временем полностью разделся и повернулся к ней.

— Позволишь?

Он что, собирается залезть к ней в лохань? Мог бы подождать, пока она закончит. И места не хватит, и вода на пол польется. Противоречить не хотелось: вдруг нарвешься на очередную грубость? Девушка со вздохом поднялась, ступила на пол и быстро завернулась в оставленную хозяйкой простыню. Сет, не обращая на Ли внимания, стал устраиваться в освободившейся ванне. Послышался плеск: вода побежала через край. Конечно, он же гораздо больше нее. Мужчина ругнулся, встал, зачерпнул пустым ведром из-под кипятка, и снова сел. Какая аккуратность!

— Хорошо… — Сет плеснул себе в лицо горячей воды, заодно отводя волосы.

У Оливии от обиды слезы на глаза навернулись. Пришел, считай, не разговаривает, на нее не смотрит, из теплой ванны выжил, теперь сам наслаждается… Она вытерлась, надела одну из новых рубах и, сев на кровать, стала пальцами разбирать спутанные волосы. Надо хоть немного привести себя в порядок, прежде чем идти к хозяйке за расческой.

— Ли, посмотри там в сумке, я кое-что тебе купил.

Вот еще, станет она смотреть. Жалость к себе накатила горячей волной, и Оливия шмыгнула носом. Сет, видно, расслышал подозрительный звук, помедлив, вылез из воды, быстро обтерся брошенной Ли влажной простыней и подошел к девушке. Сел, обнял сзади, прижал к себе.

— Ну что ж такое: опять я тебя обидел, маленькая моя, — уткнулся ей в шею за ухом. — Простишь?

Она только носом шмыгнула. Если попытается что-то сказать, точно разревется.

— Я бы на колени встал, да тут поблизости ни грязи, ни навоза. Прости так, а?

Ли уткнула лицо в ладони, плечи ее затряслись. Сет развернул девушку к себе, попытался отрвать руки от лица, она не позволила. Тогда он прижал ее к себе.

— Ну не плачь, пожалуйста… прости… — бормотал он, гладя ее по мокрым волосам.

Девушка не выдержала, отняла руки от лица, отстранилась от мужчины, затрясла его за плечи.

— Ты злой несносный филин! Вредный, противный, жестокий! Тебе просто нравится мучить других, меня в первую очередь!

— Ну, злой, ну, филин, да. Есть такое. Но ты же позволишь мне переночевать здесь, с тобой? — он прекрасно разглядел, что она вовсе не плакала. — И я не вредный. Могу быть очень даже полезным… Знаешь ведь, как меня использовать…

Он перехватил ее руки, стал целовать лицо и шею. С минуту девушка отворачивалась, потом перестала, подставила ему губы. Соскучилась… Да и не может она ему противиться, не может и не хочет. Зачем? Он же сказал, что не отпустит. Когда это филин выпускал из когтей пойманную пичужку или зайчонка? И, в конце концов, она знает, как им управлять хотя бы в постели. А он, как будто, ничего не имеет против ее осведомленности.

Сет ощутил податливость губ девушки и понял, что в очередной раз прощен. Он не стал терять времени, сразу принялся снимать с Ли рубаху. Очень осторожно, как с маленького ребенка. Девушка попыталась поднять левую руку, чтобы было удобнее, и тут же вспомнила о больном плече.

— Не спеши, глупышка, — шепнул он. — Я же просил не размахивать левой рукой. Как ты тут без меня разделась перед купанием?

Маленькие шаловливые духи так и щекотали у Оливии по языком, подмывая ответить, что ей помогал Рид (или, еще лучше, Клэй), но она сдержалась. Таких шуток Сет не поймет. Впрочем, другой на его месте тоже вряд ли оценил подобный юмор.

Мужчина отбросил рубаху, уложил девушку на спину и стал целовать лицо, шею, грудь, потом кошачьим движением скользнул на живот, потерся о белоснежную, ароматную после купания кожу.

— Как ты хорошо пахнешь…

— А ты страшно царапаешься щетиной.

— Это поправимо, — усмехнулся он и прижался к ней безволосой изуродованной половиной лица. — Так мне даже больше нравится.