Глаз Лобенгулы

— Не желаете ли выпить чаю или кофе? — галантно поинтересовался он, сопровождая свой вопрос приглашающим жестом.

— Спасибо, сэр. К сожалению, я… м-м-м… слегка мокрый, поэтому не могу принять ваше любезное предложение.

Владелец судна был явно потрясен моей деликатностью. Навалившись объемистым животом на борт, он несколько растерянно спросил:

— Вы, простите, не немец?

— О, нет, я из Москвы, из России! — с улыбкой отрапортовал я и, давно заметив безжизненно болтающийся на кормовом флагштоке зеленовато-полосатый флаг, поинтересовался в свою очередь, к какому государству приписано его судно.

— Я прибыл из Южной Африки, — гордо ответствовал рыжеволосый, — живу в окрестностях Йоханнесбурга. Город Литлтаун, может быть, слышали?

Спешно припомнив всё, что когда-либо читал о Южной Африке, я закивал в ответ с таким видом, будто всю свою жизнь питал самые нежные чувства к стране расовой дискриминации и жесточайшего апартеида. Перекинувшись с яхтсменом еще парой учтивых фраз, я вежливо откланялся и поплыл в сторону берега. Тогда я еще не знал, что наша мимолетная встреча будет иметь далеко идущее продолжение.

Обсохнув, переодевшись и вернувшись в отель, я нашел жену всё еще спящей.

— Раечка, — осторожно тронул я ее за плечо, — радость моя, пора вставать.

— Отстань, — недовольно буркнула она, натягивая одеяло на голову, — рано еще!

— Завтрак пропустим! — не отставал я.

— Сам его ешь, завтрак этот, — донеслось из глубины тряпичного кома, — я не хочу…

С Раисой не поспоришь. Сам, так сам. К тому же после столь энергичного утреннего заплыва аппетит мой сильно разыгрался.

Спустившись в холл, я вышел на открытую веранду, защищенную от уже вовсю палящего солнца раздвижными полосатыми маркизами. Именно здесь постояльцам «Чубука» предлагался так называемый «шведский стол», хотя с настоящим его роднило лишь наличие сразу двух сортов оливок: черных и зеленых. В целом же отелевский ассортимент был до одури однообразен: вареное яйцо, нарезанная ломтиками брынза (я ее с детства ненавидел), мелко накрошенный помидор да порционные упаковки масла и джема.

Разумеется, подавался еще белый хлеб (по-местному — «эк-мек»), но брать его столько, сколько захочешь, почему-то не позволялось. Сегодня эк-мек разносил по столам тот же сотрудник, который накануне нес дежурство за администраторской стойкой и которого рано утром я застал спящим там же, в холле. Парень выглядел невыспавшимся и вялым, поэтому пришлось несколько раз выкрикнуть заветное слово «эк-мек», прежде чем он наконец меня заметил и поделился столь необходимым русскому человеку продуктом. Как обычно, незамедлительно появился и мой проголодавшийся за ночь друг Худик — серый, глазастый и на удивление тощий котенок.

С Худиком (это я его так прозвал) мне довелось познакомиться почти сразу по прибытии в «Чубук». Помнится, наскоро распаковав вещи, мы с Раисой впервые пришли на ужин. Из выставленных на длинном столе противней набрали всего понемногу и, вооружившись вилками, приготовились отведать вожделенной восточной кухни. Однако стоило мне отрезать половинку от одной из котлет, как кто-то настойчиво «погладил» меня по ноге. Я посмотрел вниз и увидел трогательную мордочку тщедушного пришельца. Разумеется, мой кусочек полетел на пол и был немедленно проглочен. Воодушевленный столь многообещающим началом, котенок потребовал добавки. Вторая половинка котлеты последовала вслед за первой.

— Ты чего мясом разбрасываешься? — недовольно заворчала жена. — С нас, если помнишь, по триста баксов за питание содрали! Всех бродяжек не прокормишь!

Пришлось вторую котлету съесть самому. Но поскольку котенок не уходил, я осмелился предложить ему другое угощение. Гастрономические пристрастия зверька меня поразили: он бойко поедал и стручки фасоли, и кабачковые котлеты, и даже… соленые огурцы.

Вот так мы с Худиком и познакомились. И пока Раиса активно заводила знакомства среди отдыхающих, я изучал местные достопримечательности в обществе маленького полосатого нахлебника. Судя по всему, совместные прогулки очень нравились Худику. Он вольготно устраивался на моей согнутой в локте руке и с превосходством поглядывал с высоты своего положения на всех встречных кошек. А дабы закрепить нашу дружбу, на обратном пути я всегда заворачивал в закусочную «Бургер-Кинг», незаметно стягивал там со столов недоеденные посетителями кусочки курицы или котлет и скармливал их потом своему вечно голодному приятелю.

Не изменили мы своему правилу и в тот день. Сразу после завтрака я решил прогуляться вдоль береговой полосы до самой окраины города, а поскольку по выбранному мною маршруту кварталы Мармариса тянулись не более чем на километр, рассчитывал даже успеть вернуться к обеденному чаю. Худик традиционно запрыгнул на мою руку и, довольно урча, устроился поудобнее.

— Пойдем, пойдем, мой маленький, — погладил я его за ушком.