Глаз Охотника

Насмотревшись на следы, друзья двинулись дальше и вскоре достигли вершины бархана. Странный предмет оказался действительно упавшей каменной колонной, наполовину занесенной песком и испещренной письменами и пиктографическими рисунками. Чего только на этом камне не было: люди, птицы, деревья, оружие, посуда. Но все рисунки относились к миру человека, и никаких напоминаний о варорцах, эльфах или других сказочных существах обнаружить не удалось.

Никто из друзей не смог разобрать загадочные письмена, ибо язык был им незнаком. Но Араван предположил, что это один из памятников, которые люди возводят в напоминание о своих деяниях, дабы заслужить вечную жизнь и память потомков.

— К юго-востоку отсюда, в земле Кхем, я видел много пирамид, монументов и стел, которые люди в своем тщеславии поставили, чтобы возвеличить и обессмертить свое имя.

Гвилли вздрогнул:

— Не надо мне такого бессмертия, если для него нужно заковать себя в камень. Лучше уж заройте меня в теплую землю, а еще лучше — отдайте мою душу Адону на золотых крыльях огня.

Фэрил понимающе посмотрела на своего баккарана.

Араван глядел на юго-восток.

— Пирамиды, монументы, обелиски, стелы… Все строилось на века — и все, как и эта колонна, потеряло всякий смысл для потомков могущественных царей и фараонов.

Урус проворчал:

— Может, бессмертия они и добились, но уж никак не признания в любви.

— Ты хочешь знать, что было бы, обрети люди бессмертие? — задумчиво переспросила Риата. — Боюсь, что человек с его ненасытностью, жаждой власти и беспорядочным образом жизни очень скоро привел бы Вселенную к гибели.

Подруги стирали белье в небольшом водоеме и развешивали его сушиться на веревке, натянутой между деревьев.

— Прямо как лемминги, о которых рассказывал Араван, — вздохнула Фэрил.

— Хуже, чем лемминги, гораздо хуже, — возразила Риата. — У крошечных животных нет интеллекта, силы и возможностей, которыми располагает человечество.

Фэрил отжала и развесила на веревке широкий балахон и взялась за штаны.

— Как ты думаешь, человек когда-нибудь изменится? То есть, я хочу сказать, поймет ли, что он лишь часть Вселенной, и если он причинит кому-нибудь вред, то и сам получит по заслугам? — не могла успокоиться дамна.

Риата недоуменно пожала плечами:

— Откуда же мне знать, малышка. Я знаю одно: человек умен, изобретателен и, возможно, сумеет намного продлить свою жизнь. Но если он при этом не осознает, что с окружающим миром нужно обращаться бережно и с любовью, его деяния приведут к плачевному результату.

— Хой! — раздался радостный возглас, и на поляну вышел Гвилли, а за ним и Араван с Урусом. — Налетайте! Мы принесли фрукты, много фруктов.

Друзья волокли за собой огромный холщовый мешок, доверху набитый сочными зрелыми финиками. Лицо Гвилли, и в особенности губы, были перепачканы коричневым соком.

Араван опустился на землю рядом с Фэрил и принялся помогать ей стирать белье. Эльф со смехом произнес:

— Это не баккан у тебя, Фэрил, а настоящая обезьяна — такая, как мы видели на улицах Сабры. Она еще трюки за деньги показывала, помнишь?

— Скажешь тоже! — возразил Гвилли. — Урус так подкинул меня вверх, что я сразу очутился на середине ствола финиковой пальмы.

Риата взяла финик и с явным удовольствием положила его в рот.

— Если бы у нас было больше времени, мы высушили бы их и взяли с собой, — с сожалением проговорила эльфийка.

На небе показалась полная луна, и Гвилли вдруг стал тихо напевать какую-то песенку. Фэрил с удивлением посмотрела на баккана, и он, указав на выплывающее из-за горизонта круглое желтое светило, запел в полный голос:

Скрип-скрип — скрипка, скрип — чудеса,
Корова подпрыгнула в небеса!
В воздух взлетела — и на Луну…
А блюдо воскликнуло: «Он, не могу!» —
«Что ж это творится на свете у нас! —
Его поддержала и ложка тотчас. —
Не удивлюсь, даже если потом
Собака станцует польку с котом!»
И только успела она так сказать —
Пустилась с собакою кошка плясать.
Корова покинула вдруг Луну,
А блюдо и ложка укрылись в шкафу.
Я хохотал едва ль не до слез,
И вместе со мной веселился мой пес.
И кошка мяукала громко-прегромко,
А скрипка играла задорно и звонко…

…Корова на голову шлепнулась мне;

Проснувшись, я вспомнил, что было во сне.
Хлоп! Чпок! Чпак!

Когда друзья насмеялись вдоволь, Фэрил спросила баккана:

— Кто тебя научил такой прелестной белиберде?