Глаз Паука

– Альс! Хасти! – завопили сразу несколько голосов. – Скорее сюда! Скорей же!

Ши стоял, пригнувшись, возле низкой дверцы, из которой лился неясный свет. Дверца была прорезана прямо в колонне. Аластор на миг оторопел. Потом до него дошло.

– Помнишь городскую казну? Я еще тогда задумался: а что, если отмычки, – воришка многозначительно побренчал связкой чрезвычайно знакомых отмычек, и по физиономии его расползлось в точности такое выражение, какое бывает у кота, догадавшегося, как безнаказанно добраться до миски со сметаной, – открывают не дверь, а место? Так я был прав. Прошу.

Предпоследним в странную дверцу прошел Рейф. Последним – Хасти. Зачем-то Одноглазому позарез понадобилось задержаться.

Как незамедлительно обнаружилось, с другой стороны дверца открывалась прямо в спальню некоего розового особняка на улице Лодел.

…Слуги покинули «Альнеру» сразу, как только поняли, что дело нечисто; «черные балахоны», перепуганные до потери сознания, выскакивали изо всех дверей еще довольно долго и сразу попадали в руки месьора Рекифеса с его немедийцами. Никто даже и не думал сопротивляться. Напротив, большинство были просто до неприличия счастливы, некоторые изъявляли желание немедленно и чистосердечно раскаяться.

Рекифес мог их понять. Спустя десять ударов сердца после того, как стремглав выбежал последний Искатель Истины, рухнула крыша, и стены дома начали заваливаться внутрь. Огромная куча мусора, в которую превратилось большое и роскошное имение, неведомой силой сминалась и проваливалась сама в себя. Под конец из руин ударил в небо ядовито-зеленый луч и послышался жуткий, замогильный стон…

Хасти не зря, рискуя жизнью, старался подольше задержаться рядом с Оком. Одноглазый маг – а после всего происшедшего ни у кого из участников не оставалось и тени сомнения в магических способностях Хасти – уходя, сделал все, чтобы печальная история «Альнеры» не повторилась никогда.

Глава девятая Представление продолжается!

1 день Первой осенней луны 1264 года

по основанию Аквилонии.

Слитный шум голосов напоминал рокот океанского прибоя – налетал, на мгновение оглушая, волок за собой и разбивался о камни дождем сверкающих брызг. Конное Ристалище славного города Шадизара, вмешавшее до пяти тысяч зрителей, сегодня было переполнено едва ли не вдвое – люди стояли и сидели в проходах, на каменной ограде, вскарабкались даже на каменную квадригу, украшавшую главные ворота Поля. Гулявшие последние две седмицы по Шадизару слухи обещали горожанам нечто невиданное и потрясающее. Сегодня с утра любой, сумевший наскрести денег для оплаты самого дешевого места, устремился к Конному Полю, по пути прихватывая с собой любопытствующих родственников, друзей, подружек и корзинку с едой – поскольку основная часть зрелища должна была разворачиваться после наступления сумерек. Месьор Аддах Рабиль, владелец Ристалища, весьма удивился этому требованию нанимателей – они пожелали взять Поле в найм на две ночи.

– Только без колдовства и чародейства, – наполовину в шутку, наполовину всерьез предупредил месьор Рабиль, ставя свою подпись внизу пергаментного листа с договором. – Девственниц в жертву не приносить, демонов не вызывать, оргий не устраивать и Затху извращенным образом не поклоняться. Иначе договор расторгается, заклад не возвращается, а вы имеете кучу неприятностей.

– Никакой волшбы, исключительно высокое искусство и ничего, кроме искусства, – в тон господину Аддаху откликнулся один из троицы нанимателей – смазливый парень шемитских кровей, старательно выписывавший в положенном месте свое имя, «Ши Шелам». Его компаньонами выступали небезызвестный Амиль дие Кьеза, глава лицедейской труппы из Офира, и Адриеш Тавилау, наследник Дома Тавилау. Собственно, если бы не участие Адриеша, месьор Рабиль еще трижды подумал, прежде чем соглашаться на предложение неизвестного парня и такой сомнительной в денежном отношении личности, как дие Кьеза. Но за Адриешем стояли золотые сундуки его папаши, договор был заключен и заверен всеми сторонами, обусловленный залог в звонких империалах и офирском серебре принесен и вручен, и Аддаху Рабилю оставалось лишь надеяться, что на месте Поля не останутся дымящиеся развалины.

Задуманный дие Кьезой и Ши Шеламом план по устроению грандиозного песенного представления втягивал в себя все больше и больше самых неожиданных личностей. Адриешу, увлекшемуся затеей, пришло в голову, что для пущей зрелищности надо выпустить на сцену с десяток хорошеньких танцовщиц – мол, красивые девушки никогда не помешают. Ши незамедлительно кликнул своих подружек из «Золотого павлина». Те за компанию притащили тощую рыжую девицу по имени Алефи, обладательницу голоса столь потрясающей силы, что Альс безоговорочно согласился взять ее в качестве подпевающей.

Диери Эйтола привела парочку молодых живописцев, пробавлявшихся рисованием фресок в небогатых храмах. У торговцев тканями выдался доходный день – бегавшие по лавкам порученцы дие Кьезы скупили весь запас полотна, превращенного в отменные декорации.