Глаз Пернатого Змея

Леня хотел предпринять еще одну попытку пробить оборону Варвары Савельевны, но вдруг он перехватил быстрый взгляд бесцветной преподавательницы, которую перед ним отчитывала секретарь. Та мигала ему по очереди обоими глазами и показывала на дверь. Леня откликнулся на этот безмолвный призыв и вышел из деканата, изменив своим правилам и не простившись с противной Варварой. Та, надо сказать, этому факту нисколько не огорчилась.

Бледная Людмила Борисовна тут же появилась в коридоре, догнала его и спросила с живейшим интересом:

— А вы, правда, частный детектив?

То ли от быстрой ходьбы, то ли от любопытства она малость зарумянилась и глаза ее заблестели.

— Правда, — ответил Маркиз, не задумываясь.

— Какая, наверное, интересная работа! — вздохнула Людмила. — А тут… вдалбливаешь оболтусам спряжения испанских глаголов, принимаешь у них безграмотные корявые переводы… а вы почему про Настю Кривошеину спрашивали?

— Вообще-то это конфиденциальная информация, — Маркиз окинул взглядом свою собеседницу. — А что, вы с ней были знакомы?

— В одной группе учились, — ответила Людмила Борисовна с той взрывчатой смесью зависти и неодобрения, с какой дурнушки говорят о своих красивых знакомых.

— Вот как! — оживился Маркиз. — Тогда, пожалуй, я могу вам кое-что сообщить… в порядке обмена ценной информацией. Ваша бывшая однокашница собирается замуж за одного весьма достойного и обеспеченного человека…

— Опять замуж! — с той же неодобрительной завистью протянула Людмила. — Везет же некоторым! Чуть не каждый год замуж выходят, а тут сидишь…

Глаза ее снова стали как у снулой рыбы.

— Да, так вот, этот человек, ее будущий муж, совместно со своей матерью владеет телевизионным каналом, и его мать — очень, кстати, влиятельная и авторитетная женщина — поручила мне собрать информацию о Кривошеиной, о ее прошлом, о ее моральном облике…

— О как! — воскликнула Людмила, и глаза ее опять загорелись. — Ну, это вы хорошо меня встретили! Насчет ее морального облика я вам могу такое рассказать…

Она снова оглядела Маркиза внимательным оценивающим взглядом и протянула:

— А что, мы с вами так и будем тут в коридоре перед деканатом стоять? Тут вокруг столько знакомых, боюсь, что пойдут разговоры… у нас такой институт — просто гадючник!

Маркиз подумал, что на самом деле его собеседнице незачем беспокоиться о своей репутации, скорее ей польстит, если коллеги увидят ее с мужчиной, но спорить не стал и предложил зайти в какое-нибудь кафе неподалеку.

Приличное кафе нашлось в трех минутах ходьбы от института. Леня заказал себе неизбежную чашку двойного эспрессо, а Людмила Борисовна — капучино с тертым шоколадом и порцию миндального торта. Прожевав первый кусочек, она подняла глаза на Маркиза, вздохнула и попыталась накрутить локон на палец. Должно быть, она видела этот жест в каком-нибудь романтическом фильме, и он показался ей очень кокетливым, однако в ее исполнении вышло неловко и жалко. Потому что пальцы у нее были некрасивые — короткие, без маникюра, с плохо подпиленными ногтями, да и локонов никаких не было.

Маркиз решил ковать железо, не отходя от кассы, и задал первый вопрос:

— Как же так вышло, что в списке поступивших на первый курс Кривошеина была, а в списке выпускников отсутствует? Ее что, отчислили из института за неуспеваемость?

— Да нет, что вы! — Людмила округлила глаза. — Институт не заинтересован в отчислениях. У нас только одного человека отчислили, Пашку Синякова, так он вообще на занятия не ходил. А Настя институт закончила, даже с хорошими оценками. Она просто на третьем курсе замуж вышла, взяла фамилию мужа…

— Замуж? — переспросил Маркиз. — Это интересно! Своему жениху она сказала, что не была замужем!

— Еще бы! — Людмила презрительно скривила рот. — Она всегда приврать любила! Не удивлюсь, если она ему сообщила, что до него у нее вообще никакого мужчины никогда не было! Говорю вам — вышла она замуж на третьем курсе, так что в списке выпускников она не Кривошеина, а Лусиа-Мендес…

— Как? — удивленно переспросил Леня.

— Лусиа-Мендес! — со вкусом повторила Людмила.

— Что, она вышла замуж за испанца?

— За боливийца, — уточнила женщина. — Ее муж учился в Инженерно-строительном институте. Где уж они познакомились — не знаю, но Настя его быстро взяла в оборот и женила на себе. Это ей повезло, что он в другом институте учился, а то в нашем ее уже все знали как облупленную. С кем она только не гуляла!

Людмила Борисовна возвела глаза к потолку, всем своим видом выражая неодобрение.

— Надо сказать, что красоты он был неописуемой: смуглый, большие черные глаза, вьющиеся каштановые волосы… одно имя чего стоит — Эстебан! Это только первое, а у него еще было то ли три, то ли четыре имени…

Взгляд Людмилы Борисовны затуманился, она мечтательно вздохнула, какое-то время молчала, погрузившись в воспоминания, но потом выплыла из них на поверхность и снова взглянула на своего собеседника.

Судя по выражению ее лица, Леня сильно уступал красивому боливийцу, обладателю то ли трех, то ли четырех имен, но все же тоже заслуживал внимания.