Глаз тигра

Почему-то в этот момент мне не хотелось говорить о деньгах и покупателях. Уже это свидетельствовало о том, как глубоко затронул мои чувства золотой идол.

– Пойдем вниз, – сказал я в ответ. – Анджело уже приготовил ужин.

Сидя у костра за хорошим ужином, наполнявшим и согревавшим холодный пустой желудок, с кружкой виски в одной руке и сигарой в другой, я наконец-то нашел силы подробно рассказать о нашей находке. Я объяснил, как мы ее обнаружили и описал наводящую ужас огромную голову. Они слушали в напряженной тишине, не проронив ни слова. Мы очистили голову до самых плеч. Я думаю, здесь она и кончается. Там у нее выступ, видимо для крепления с другой частью. Завтра мы наверняка сможем поднять ее, но это будет чертовски трудная задача. Ее нельзя просто так тянуть на блоке. Сначала надо обернуть, чтобы предохранить от повреждений во время передвижки.

Чабби внес предложение, и какое-то время мы были заняты обсуждением подробностей, как нам обращаться с головой, чтобы свести на нет риск повредить ее.

– Скорее всего, все пять ящиков сокровищ были сгружены вместе. Надеюсь, мы найдем их в той части трюма. Возможно, это будут такие же деревянные ящики, скрепленные железными обручами.

– Кроме того, в котором камни, – поправила меня Шерри. – На суде Субахдар сказал, что они были упакованы в сундучок казначея.

– Да, конечно, – согласился я.

– А как бы он выглядел? – поинтересовалась Шерри.

– Я видел как-то раз на выставке в Арсенале в Копенгагене. Видимо, и этот будет таким же. Это небольшой железный сейф, размером с большую жестянку для печенья, – я показал размер, разведя руками, как рыбак, хвастающий уловом. – Сундучок окован полосами железа, у него есть запор и два висячих замка с каждой стороны.

– Однако, это крепкий сундучок!

– Но после лежания в воде он будет непрочным, как мел, даже если он еще не развалился на части.

– Мы выясним это завтра, – уверенно объявила Шерри.

Утром мы прошествовали к пляжу под дождем, барабанящим по нашим клеенчатым накидкам и стекающим с них сплошным потоком. Туча низко повисла над самыми вершинами. Ее темные клубы мерно накатывались от моря, чтобы освободиться от тяжести влаги, поливая остров. Сила дождя подняла с поверхности пенную перламутровую завесу, а бегущие серые тучи уменьшили видимость до сотни ярдов. Поэтому, когда мы вышли к рифу, остров исчез в серой пелене.

В вельботе все стало мокрым и холодным. Анджело приходилось постоянно вычерпывать воду, а мы с жалким видом находились под нашими накидками. Только Чабби стоял на корме, щуря глаза, вглядываясь в косую завесу дождя, и с осторожностью вел вельбот через пролом.

Яркий оранжевый буй все еще прыгал неподалеку от рифа. Мы подобрали его, вытащив конец шланга, и прикрепили к насосу. Кроме того, из шланга получился отличный якорь, и Чабби смог выключить моторы. Я с радостью покинул вельбот, где меня хлестали резкие плети дождя, и погрузился в спокойный голубой туман омута.

После долгих препирательств со мной и Чабби, Анджело, в конце концов, уступил нашим завуалированным угрозам и открытым взяткам, и согласился уступить свой шуршащий матрац, набитый кокосовым волокном. Как только матрац пропитался морской водой, он тут же пошел ко дну. Я схватил его, аккуратно скатал и перевязал веревкой. Только тогда я протолкнул матрац через люк, затем по пушечной палубе проволок его до пассажирской, где разрезал веревку и раскатал снова. Затем мы с Шерри вернулись в грузовой отсек, где на нас при свете фонаря снова оскалилась голова тигра.

Нам понадобилось около десяти минут, чтобы освободить голову из ее гнезда. Как я и подозревал, эта часть заканчивалась на уровне плеч, и место соединения имело ряд зубцов – явно соответствующих выемкам в туловище, отчего место соединения было прочным и едва заметным. Когда я перекатил голову набок, я сделал еще одно открытие. Я почему-то предполагал, что идол был целиком из золота, но оказалась, что отливка была пустотелой. Толщина металла была около дюйма, и внутренняя поверхность необработанной и шероховатой. Я тотчас сообразил, что без внутренних пустот идол весил бы сотни тонн, и стоимость такой штуки была бы не по карману даже такому властелину, который смог бы построить такую громаду, как Тадж-Махал.

Небольшая толщина металла делала статую легко уязвимой, и я сразу же заметил, что голова была повреждена. Край отверстия в шее был сплющен и искорежен. Возможно, это случилось во время путешествия по индийским дебрям на не приспособленной повозке, а может, при смертельной схватке «Света Зари» с натиском бури.

Заняв удобную позицию в проеме отсека, я наклонился, чтобы испробовать вес головы. Я обхватил ее руками, как тело ребенка. Постепенно увеличивая силу подъема, я, к своей радости, обнаружил, хотя и не удивился этому, что могу поднять голову руками. Безусловно, она была чрезвычайно тяжела, и мне стоило больших усилий удержать ее, тщательно выбрав устойчивое положение, но я мог поднять ее!