Глаз тигра

— Вы суеверны, Харри? — спросила она, глядя на меня своими слегка раскосыми тигриными глазами.

— Не без этого, — признался я, и она кивнула, словно занося в память эту информацию, перед тем, как рассказывать дальше.

— После смерти Билли, Джимми продолжил работу над этим проектом. Он нашел средства. Он не сказал мне, кто дал ему деньги, но я догадываюсь, что их источник был не вполне легальным. Он прилетел с ними сюда. Остальное вы знаете.

— Остальное знаю, — согласился я и не осознанно потрогал твердую ткань шрама через шелк рубашки. — Конечно, кроме места аварии.

Мы пристально посмотрели друг на друга.

— А тебе он сказал? — спросил я, и она покачала головой.

— Да, очень интересная история, — улыбнулся я. — Жаль лишь, что мы не можем проверить ее подлинность.

Она резко поднялась и отошла к перилам веранды, обняв свои плечи. Казалось, я ее рассердил — будь у нее хвост, она бы размахивала им, как львица. Я подождал, пока она смягчится, и вскоре она, пожав плечами, опять повернулась ко мне. Ее улыбка была приветливой.

— Да, в этом все дело. Я думала, мне полагается небольшая награда. Джимми был моим братом, и я проделала такой путь, чтобы увидеть вас, ведь вы ему нравились, и он доверял вам. Я думала, мы сможем работать вместе — но мне кажется, если вы хотите знать абсолютно все, я вам в этом не могу помочь.

Она откинула волосы, они, слегка спутавшись, блестели в свете лампы. Я встал.

— Я отвезу тебя в гостиницу, — сказал я и коснулся ее руки. Она протянула вверх обе руки, и ее пальцы сомкнулись у меня на шее.

— До дома далеко, — шепнула она и притянула мою голову вниз, привстав на цыпочки. Ее губы были мягкими и влажными. Спустя несколько минут она отстранилась от меня и улыбнулась, глядя мне в лицо. Но взгляд ее, казалось, был устремлен куда-то в пространство, а дыхание участилось.

— Может, ты все-таки приехала сюда не зря?

Я взял ее на руки. Она была легкой, как ребенок. Обняв меня за шею, Шерри прижалась ко мне щекой, а я отнес ее в дом. Я уже давно научился не отказываться от обеда, когда меня приглашают к столу, ведь неизвестно, когда разразится голод.

Даже слабый свет зари оказался безжалостен к ней, когда она лежала, раскинувшись под москитной сеткой на просторной двуспальной кровати. Ее косметика размазалась и засохла, и она спала, открыв рот. Ее светлая грива спуталась и не подходила по цвету к томному треугольнику внизу ее живота. Утром она показалась мне просто отвратительной, тем более, что ночью выяснилось, что Шерри Норт была неукротимой садисткой.

Я выскользнул из постели и постоял над ней несколько мгновений, вглядываясь в лицо спящей в напрасных поисках хотя бы слабого сходства с Джимми Нортом. Я оставил ее и, не одеваясь, вышел из дома на пляж. Был прилив. Я бросился в прохладную прозрачную воду и поплыл к заливу. Я плыл быстро, привычным австралийским кролем, а соленая вода щипала глубокие царапины у меня на спине. Это было счастливое для меня утро. За рифом меня поджидали старые знакомые — стая крупных дельфинов, с носами, похожими на бутылку. Они, плескаясь, подплыли навстречу мне. Их высокие плавники разрезали темную поверхность моря, когда они гонялись друг за другом в волнах. Они окружили меня, присвистывая и похрюкивая. Дыхательные отверстия на их макушках были похожи на крошечные рты, а настоящие, огромные рты, казалось, застыли от удовольствия в угловатых улыбках. Они дразнили меня несколько минут, пока один крупный самец не подставил мне свой спинной плавник и не взял меня на буксир. Это была восхитительная прогулка сквозь пену волн, кипящую вокруг моей груди и головы. Дельфин увлек меня на полмили от берега, где, наконец сопротивление воды оторвало меня от плавника.

До берега было далеко, и дельфин кружил вокруг меня, время от времени подталкивая меня в спину и приглашая прокатиться еще раз. Возле рифа они свистом попрощались со мной и грациозно удалились. Меня переполняло счастье, когда я брел по воде назад к берегу. Рука немного побаливала, но это была здоровая боль исцеления и возвращающихся сил.

Постель оказалась пуста, а дверь в ванную заперта. Я подумал, что она, возможно, бреет подмышки моей бритвой и поморщился от этой мысли. Старый пес, вроде меня, вряд ли бывает рад, когда кто-то нарушает привычный ему ход дел. Я воспользовался душем для гостей, чтобы смыть соль, и мое раздражение постепенно улеглось под потоком горячей воды. Затем свежий, но небритый и голодный, как питон, я прошел на кухню, зажарил копченый окорок с ананасом и как раз намазывал маслом тосты, когда на кухне появилась Шерри.

Она снова выглядела безупречно. Наверно, в своей сумке от Гуччи она носила ассортимент целого косметического прилавка. Ее волосы были причесаны и уложены лаком в ниспадающую гриву, а улыбка — восхитительна.