Глаз времени

Но на второй день лед подозрений между ними стал таять. Все началось с Кейси. Побродив немного в пограничной зоне, он вступил в словесную перепалку с низеньким, коренастым македонцем-ветераном, которому было около пятидесяти, и жестами вызвал его «пободаться». Байсеза понимала причину этой затеи: на базе «Клавиус» существовала традиция устраивать с членами отделений новоприбывших миротворцев одноминутные боксерские поединки без правил и канатов, целью которых было просто поколотить противника.

Несмотря на всю агрессию американца, всем было очевидно, что с одной здоровой ногой драться он не мог, поэтому вместо него с македонцем схлестнулся капрал Бэтсон. Раздевшись до пояса, в штанах на подтяжках, уроженец Ньюкасла казался близнецом крепыша-македонца. Быстро собралась толпа, и когда поединок начался, обе стороны стали громко болеть за своего бойца:

— Покажи ему, Джо!

— Алалалалалай!

Кейси следил за временем и остановил бой по истечении одной минуты. За это время Бэтсон успел пропустить приличное число ударов и сломать македонцу нос. Явного победителя не было, но Байсеза увидела, как между соперниками появилось уважение, признание одним видавшим виды воином другого, как это и задумал Кейси.

Желающих принять участие в следующем поединке оказалось море. Когда одному сипаю сломали руку, офицеры прекратили кровавую забаву. Но сразу же началось новое соревнование: на этот раз уже македонцы предложили солдатам Джамруда сыграть в «сфаиру», то есть мяч. Это была традиционная македонская забава, в которую играли кожаным мячом. Как и в британском регби или американском футболе, нужно было отобрать у игрока команды-противника мяч и куда-то с ним бежать. Без Кейси и тут не обошлось: он давал сигнал к подаче, следил за правилами — в общем, был в роли рефери.

Позже кто-то из томми пытался обучить македонцев правилам игры в крикет. Боулеры бросали вырезанный из пробкового дерева мяч, на котором виднелись вмятины из-за частого использования, на полосу земли, по краям которой находились импровизированные калитки, а бэтсмены с азартом размахивали самодельными битами. За игрой наблюдали Байсеза и Редди. Игра проходила хорошо, несмотря на то что порой томми приходилось становиться настоящими мимами, чтобы втолковать македонцам, что «ногу перед калиткой ставить нельзя».

Все это происходило прямо под висящим в воздухе Глазом.

— Порой разум человека демонстрирует свою замечательную способность не замечать ничего, каким бы странным это «ничего» ни было.

Один из игроков мощным ударом послал мяч в воздух и угодил в парящую сферу. Звук был таким, словно мяч ударился о стену из цельного камня. Он отскочил и попал филдеру[23] прямо в руки, который поднял его над головой с торжествующим видом и показал бэтсмену, по правилам вынужденному покинуть игру. Удар мячом ничуть не потревожил Глаз.

Игроки обеих команд столпились и стали громко спорить. Редди почесал нос и сказал:

— Насколько я могу судить, они спорят о том, можно ли засчитать мяч, пойманный таким образом.

Байсеза покачала головой:

— Никогда не понимала крикет.

Благодаря всем этим инициативам с обеих сторон, к концу второго дня напряжение между британцами и македонцами спало и они стали относиться друг к другу с меньшей враждебностью. Поэтому Байсеза совсем не удивилась, когда увидела, как томми и сипаи, втайне от офицеров, посещают лагерь македонцев. Воины Александра с радостью делись с ними вином и едой и даже обменивали свои сапоги, шлемы и оружие на стеклянные бусы, губные гармошки, фотографии и прочие безделушки. Казалось, что некоторые из проституток в их лагере были готовы бесплатно обслужить этих мужчин из будущего, которые смотрели на них голодными глазами.

На третий день Евмен послал в крепость слугу с сообщением о том, что капитан Гроув и его старшие офицеры приглашаются на аудиенцию к царю.

22. Карта

Больше всего в монголах Коля ненавидел грязь. Спустя два дня, проведенных в палаточной столице, он уже чувствовал себя таким же омерзительным, как и местные, и таким же вшивым. Криволапов даже начал думать, что паразиты нашли в нем прекрасное жилище, ведь он был для них источником нетронутого болезнями, свежего мяса. Если он не умрет от пищевого отравления, то, возможно, истечет кровью от их укусов.

Но Сейбл говорила, что к этому нужно привыкнуть.

— Посмотри на Йэ-лю, — сказала она. — Он цивилизованный человек. Думаешь, он рос в этой грязи? Нет, конечно. И если он с этим справляется, то ты — и подавно.

Бесспорно, она была права. Но это не делало жизнь среди монголов легче.

Очевидно, Чингисхан был терпеливым человеком.