Глаза чужого мира. (Томск, 1991)

— Должен — значит, должен, — проворчал Кугель, ужасно недовольный и расстроенный тем, как закончился этот день. — Но кто охраняет это фиолетовое полушарие? Какова его функция? Как я туда отправлюсь, и как мне вернуться обратно? Какое необходимо мне оружие, талисманы или магическое приспособление, чтобы с успехом выполнить это твое поручение?

— Все в свое время, — сказал Никоню. — Сначала я должен застраховаться, чтобы, оказавшись на свободе, ты вел себя с преданностью, рвением и целеустремленно.

— Этого ты можешь не бояться, — заявил Кугель. — Мое честное слово — самая крепкая для тебя страховка.

— Великолепно! — громко вскричал Никоню. — Теперь у меня сразу стало легко на сердце и на душе! Значит, то, что я собираюсь сейчас предпринять, более чем не обязательно!

Он вышел из комнаты и через мгновение вернулся с закрытой стеклянной чашей, в которой сидело маленькое белое существо, которое, казалось, все состояло из когтей, шипов, колючек и жал. Существо злобно свистело.

— Это, — сказал Никоню, — мой друг Фрике со звезды Ахернар, который куда мудрее, чем кажется с первого взгляда. Фрике ужасно раздражен тем, что его разлучили с товарищем, с которым он делит ванну в моем кабинете. Он поможет тебе в твоих прекрасных намерениях относительно твоих обязательств и всего долга.

Никоню подошел ближе и быстрым уверенным движением сунул существо в область живота Кугеля. Оно проникло под его пуп и заняло бдительную позицию, зацепившись и свернувшись вокруг его печени.

Никоню отошел назад, смеясь тем самым смехом, в результате которого и получил свое прозвище. Глаза Кугеля чуть не вылезли из орбит. Рот его непроизвольно открылся, как бы перед душераздирающим криком, но он сдержался неимоверным усилием воли, сжал челюсти и плотно закрыл глаза.

Веревка развернулась. Кугель стоял, весь дрожа, каждый мускул его был в диком напряжении.

Смех Никоню перешел в задумчивую усмешку.

— Ты говорил о магических приспособлениях. А как же насчет твоих талисманов, которые ты объявлял такими всемогущими в своей лавке в Азиномее? Разве они не могут делать врагов беспомощными, растворять железо, привлекать девственниц, давать бессмертие?

— На эти талисманы нельзя положиться во всех случаях жизни, — сказал Кугель. — Мне потребуются такие, которые успешно помогли бы мне выполнить столь сложное поручение.

— Но у тебя они есть, — ответил Никоню, — в твоей шпаге, в твоей хитрой находчивости, в быстроте твоих ног. Однако ты вызвал к себе мое участие, и я помогу тебе.

Он повесил на шею Кугелю небольшую квадратную дощечку.

— Теперь ты можешь больше никогда не бояться умереть с голода. Прикосновение этого предмета сделает съедобным дерево, кожу, траву, даже одежду. Он также зазвенит в присутствии яда. Итак, теперь уже больше нет причин задерживаться. Пойдем, нам пора. Веревка? Где там веревка?

Веревка послушно обернулась вокруг шеи Кугеля, и ему ничего не оставалось делать, как послушно последовать за Никоню.

Они вышли прямо на крышу древнего замка. Темнота давно уже опустилась на землю. Вверху и внизу, по всей долине Кзана, сверкали слабые огоньки, в то время как сам Кзан казался неправильной формы широкой полосой темнее темноты.

Никоню указал на клетку.

— Это будет средством твоей транспортировки. Входи.

Кугель заколебался.

— Я предпочел бы сначала хорошо пообедать и отдохнуть, чтобы отправиться в путь завтра утром со свежими силами.

— Что? — заговорил Никоню голосом, напоминающим трубный глас. — Ты осмеливаешься стоять передо мной и высказывать свои пожелания?! Ты, который воровским образом проник в мой дом, распотрошил всю мою коллекцию и оставил все в таком беспорядке?! Ты что, не понимаешь, как тебе повезло? Возможно, ты все же предпочитаешь Безнадежное Отчаяние?

— Нет, нет! — нервно запротестовал Кугель. — Я просто думал о пользе дела!

— Тогда — в клетку!

Кугель отчаянно обвел глазами крышу замка, затем медленно направился к клетке и вошел внутрь.

— Надеюсь, ты не страдаешь внезапными приступами амнезии, или выпадения памяти, — сказал Никоню. — Но даже если это и так, и ты пренебрежешь своей основной обязанностью, которой является твой долг достать мне фиолетовый касп, Фрике всегда будет под рукой, чтобы напомнить тебе о ней.

— Раз уж я все равно вынужден отправиться в это путешествие и скорее всего вряд ли вернусь оттуда, — сказал Кугель, — мне бы очень хотелось на прощание высказать все, что я думаю о тебе и твоем характере. Во-первых...

Но Никоню поднял руку.

— Я не собираюсь тебя слушать: ругань раздражает меня, а к похвалам я отношусь достаточно скептически. А за сим — до свидания!

Он отступил назад, уставился в темноту, затем стал выкрикивать заклинание, известное как Перенос Тасбрубаль Лагантетик. Откуда-то с неба послышался звук громового удара и яростный вопль.

Никоню отступил еще на несколько шагов, выкрикивая слова на древнем языке, и клетка со скрючившимся внутри нее Кугелем была подхвачена и понеслась по воздуху.