Глаза чужого мира. (Томск, 1991)

— Неужели ты не видишь, что мы утомлены практически до смерти? По моему мнению, Гильфигу следовало бы направить наши стопы к своему облику, а не покидать нас, оставляя нас в нерешительности.

— Гильфиг только что направил наши стопы! — возмутился Субкуль. — Разве ты не заметил, куда указывала стрелка?

Балч сардонически хмыкнул своим сорванным и охрипшим голосом.

— Любая палка, брошенная вверх, должна упасть вниз, и она с тем же успехом могла указать на юг, как и на север.

Субкуль в ужасе отпрянул назад.

— Ты кощунствуешь против Гильфига!

— Ничего подобного, просто я не уверен, что Гильфиг слышал твое заклинание, или, возможно, ты не дал ему времени подумать как следует. Брось свою палку сто раз, и если каждый раз стрелка будет указывать на юг, я в ту же секунду поспешу в этом направлении.

— Очень хорошо, — сказал Субкуль. Он опять воззвал к Гильфигу и бросил деревянную дощечку высоко в воздух, но когда она упала на землю, стрелка на сей раз показывала на север.

Балч промолчал. Субкуль заморгал глазами, лицо его стало красным.

— У Гильфига нет времени на дурацкие игры. Он направил нас один раз, и счел это вполне достаточным.

— Я не убежден, — сказал Балч.

— И я.

— И я.

Гарстанг умиротворяюще воздел вверх руки.

— Мы пришли в далекие земли, мы путешествовали вместе, пили и ели вместе, спали, боролись и страдали вместе. Так давайте же сейчас не ссориться друг с другом!

Балч только пожал плечами.

— Мы не пойдем на юг вслепую, — сказал он.

— Что же ты тогда предлагаешь? Пойти на север? Или вернуться в Эрзе Дамат?

— В Эрзе Дамат? Без припасов продовольствия и только с четырьмя вьючными животными? Ха!

— Тогда пойдем на юг в поисках облика Гильфига!

Балч снова упрямо пожал плечами, что только разозлило Субкуля.

— Пусть будет так! Кто пойдет на юг, становится по эту сторону, те, кто остаются с Балчем — по другую!

Гарстанг, Кугель и Касмир присоединились к Субкулю, все остальные остались с Балчем — группа из одиннадцати человек, которые сейчас стали перешептываться друг с другом, в то время как четыре пилигрима внимательно смотрели на их действия.

Одиннадцать человек поднялись на ноги.

— Прощайте!

— Куда вы идете? — спросил их Гарстанг.

— Неважно. Идите и ищите свой облик, если вы считаете, что должны это делать, а мы займемся своими делами.

Попрощавшись как можно короче, они направились к деревне людей-ящериц, где впоследствии убили всех самцов, подрезали самкам зубы, одели их в тростниковые наряды и объявили себя повелителями деревни. Тем временем Гарстанг, Субкуль, Кугель и Касмир шли на юг по берегу моря. К ночи они разбили лагерь и поужинали моллюсками и крабами. Наутро они увидели, что четыре их оставшихся вьючных животных сбежали, и что они остались полностью предоставлены сами себе.

— Такова воля Гильфига, — сказал Субкуль. — Теперь нам остается только найти его облик и умереть!

— Будь отважен! — пробормотал Гарстанг. — Не надо поддаваться отчаянию!

— Что еще нам остается? Увидим ли мы когда-нибудь опять Фолгусонскую долину?

— Кто знает!? Сначала нам надо совершить обряд перед обликом Гильфига.

И так они продолжали свой путь, не останавливаясь весь следующий день. К ночи они почувствовали слишком сильную усталость, для того чтобы разбивать лагерь, поэтому просто завалились спать на песок берега.

Море расстилалось перед ними, круглое и плоское, как стол, такое спокойное, что заходящее солнце скорее просто отражалось в нем без обычной солнечной дорожки. Устрицы и крабы вновь послужили им скудным ужином, после чего они устало расположились на песке и заснули.

Примерно через час-другой после полуночи Кугель был разбужен звуками музыки. Уставившись на море, он увидел, что на воде возник призрачный город.

Изящные башни поднимались высоко в небо, освещенные блуждающими огоньками белого света, которые медленно плыли взад и вперед, вверх и вниз.

По улицам и бульварам города ходили веселые толпы людей, в белых фосфоресцирующих одеждах, которые играли в изящные рожки, извлекая из них нежные звуки. Барка, вся усыпанная шелковыми подушками, проплыла мимо, развернув свой огромный шелковый парус. Фонари, горевшие на ее корме и носу, освещали царящее на палубе веселье, многие пели и играли на флейтах, остальные пили вино из хрустальных бокалов.

Кугель уставился в ночь, и сердце его защемило от тоски, какой он никогда не знал раньше. К своему удивлению, он увидел, что сам он на берегу моря, у самой воды, и что Субкуль, Гарстанг и Касмир стоят рядом с ним.

Каждый посмотрел один на другого, но ни один не произнес ни слова. Каждый из них в полном молчании вернулся на берег и улегся на прежнее место, и скоро все опять спали.

Весь следующий день они очень мало разговаривали и даже старались избегать друг друга, так как каждый из них хотел остаться наедине со своими собственными мыслями.

Время от времени то один, то другой поглядывали в южном направлении, но никому не хотелось уходить и никто не подал голоса за то, чтобы тронуться в путь.

Прошел день, пилигримы отдыхали как бы в полузабытьи. Зашло солнце, наступила ночь, но никто из них не ложился спать.