Глаза дракона

Нет, в отчаянии думал Эндрю, только не это, за что нам столько несчастий, только не моего сына…

– Это он?

Прежде чем Эндрю успел солгать, что было явно бесполезно, Бен шагнул вперед:

– Я Бен Стаад. В чем дело?

– Ты должен пойти со мной, – сказал солдат.

– Куда?

– В дом Андерса Пейны.

– Нет! – закричала мать. – Уже поздно, мороз, все замело снегом…

– У меня сани, – возразил солдат, нащупывая рукоять меча.

– Я иду. – Бен взял куртку.

– Бен… – начал Эндрю, думая: Мы никогда больше его не увидим, его сгноят в темнице из-за этого проклятого принца.

– Все будет в порядке, папа. – Бен обнял отца, и Эндрю на миг поверил, что так и будет. Но его сын еще не знает, как жесток мир.

Эндрю Стаад и его жена стояли, обнявшись, в дверном проеме и молча смотрели, как Бен и солдат прокладывают путь к саням, которые едва угадывались во мраке благодаря тусклому свету фонарей.

Всего один солдат, думал Эндрю, это уже кое-что. Может, его хотят только допросить. О, если бы это было так!

Стаады так же молча смотрели, как сани, звеня колокольчиками, отъезжают от дома. Сьюзен заплакала.

– Мы никогда его больше не увидим, – всхлипнула она. – Никогда! Они его забрали! Проклятый Питер, это он утащил нашего сына за собой!

– Тише, мать. – Эндрю крепко обнял ее. – Тсс! Он вернется утром. Самое позднее, днем.

Но она услышала в его голосе дрожь и заплакала еще сильнее. Ее плач разбудил Эммалайн, которую пришлось долго успокаивать, и наконец мама с дочкой вместе уснули на большой кровати.

Эндрю Стаад не спал всю ночь.

Он сидел у огня, надеясь вопреки всему, но в глубине души думал, что никогда уже не увидит сына.

65

Через час Бен стоял перед Андерсом Пейной. Он был удивлен, но не испуган и внимательно слушал все, что говорил главный судья. Слышал он и приглушенный звон монет, которые тот пересыпал из одной руки в другую.

– Понял меня, юноша? – спросил Пейна своим сухим судейским голосом.

– Да, господин.

– Я должен быть уверен. Это не шуточное дело. Повтори, что ты сделаешь.

– Пойду в замок и поговорю с Деннисом, сыном Брендона.

– А если Брендон вмешается?

– Скажу, чтобы он поговорил с вами.

– Верно. – Пейна откинулся в кресле.

– И я не должен говорить, чтобы они держали этот разговор в тайне.

– Да. А почему?

Бен какое-то время молчал. Пейна не мешал ему думать: парень ему нравился. Он держался спокойно и уверенно. Любой другой, кого привели бы к нему среди ночи, дрожал бы от ужаса.

– Потому что тогда они скорее могут рассказать об этом, чем если бы я не сказал ничего.

Губы Пейна тронула усмешка.

– Молодец. Дальше.

– Вы даете мне десять золотых. Два я дам Деннису: один для него, а второй для того, кто найдет кукольный дом, принадлежавший матери Питера. Остальные восемь – для Бесона, главного тюремщика. Деннис передаст мне кукольный дом, который я отдам Бесону, а салфетки он отдаст Бесону сам.

– Сколько?

– Двадцать одну каждую неделю. Королевские салфетки, но без герба. Вы наймете женщину, которая будет срезать гербы с салфеток. Время от времени вы будете передавать через меня деньги Деннису или Бесону.

– Но сам не возьмешь? – уточнил Пейна. Он уже предлагал, и Бен отказался.

– Нет. Это все.

– Уже немало.

– Жаль, что я не могу сделать больше.

Пейна сел прямо, внезапно посуровев лицом:

– Не можешь и не должен. Это очень опасно. Ты оказываешь услуги человеку, обвиненному в отвратительном преступлении.

– Питер – мой друг, – возразил Бен с достоинством.

Пейна усмехнулся, указывая на синяки, украшающие лицо Бена:

– Я вижу, ты уже заплатил за эту дружбу.

– Я готов заплатить в сто раз больше. – Бен поколебался и твердо добавил: – Я не верю, что он убил короля Роланда. Он любил отца не меньше, чем я люблю своего.

– Да? – переспросил Пейна без интереса.

– Да! А вы верите, что он это сделал? Вы действительно верите в это?

Пейна усмехнулся так, что даже горячая кровь Бена застыла в жилах.

– Если бы я не верил, я бы поостерегся говорить об этом кому попало, – произнес он с ужасающей медлительностью. – Иначе очень скоро почувствовал бы на шее лезвие топора.

Бен молча смотрел на него.

– Ты называешь себя его другом, и я тебе верю. – Пейна, так же прямо сидя в кресле, не отрывал от Бена глаз. – Если ты и впрямь его друг, ты сделаешь то, что я сказал, и не больше. Если ты надеешься, что Питер в конце концов будет освобожден – а я вижу это по твоему лицу, – то оставь эти надежды.

Пейна не позвал Арлена, а сам вывел юношу через черный ход. Солдат, который привел его, завтра же отправится в Западный феод.

У двери Пейна сказал:

– Напоминаю еще раз: не отступай от договоренности ни на шаг. Друзей Питера сейчас не очень жалуют в королевстве, что неопровержимо доказывают твои синяки.

– Я буду драться с ними! – воскликнул Бен.

– Да-да. – Пейна опять усмехнулся. – И то же самое придется делать твоей матери? Или младшей сестре?