Глаза Гейзенберга

– Если точнее, сорок два часа и пятьдесят минут. Вот уж дедлайн так дедлайн.

– В записях Даби фигурировали какие-нибудь имена? – спросил Орн.

Стетсон кивнул.

– Да, названия планет. И фамилии, но их зашифровали какой-то новой кодовой системой, которую мы пока не взломали и, возможно, не взломаем вообще. Она слишком простая.

– В каком смысле «слишком простая»?

– Кодовые имена, очевидно, имеют какое-то внутринатийское культурное значение. Мы можем перевести записи Даби в слова, но каким образом эти слова соотносятся с кодовыми именами – выше нашего понимания. Например, кодовое имя для Чаргона – Победитель. Есть идеи, почему?

Орн покачал головой.

– Нет.

– Вот и я так подумал, – сказал Стетсон.

– А у Марака какое кодовое имя? – спросил Орн.

– Голова. Может, это как-то связано с Буллоном?

– Ясно. Но тогда как…

– Они наверняка уже все равно их поменяли, – сказал Стетсон.

– Необязательно. Шифровальную систему ведь не поменяли. – Орн тряхнул головой, пытаясь ухватить мысль, которая мерцала где-то рядом, прямо за чертой сознания, но она не давалась. Он вдруг ощутил, что совсем обессилел от напряжения, с которым слушал осторожный рассказ Стетсона о заговоре.

– Ты прав, – пробормотал Стетсон. – Тогда мы продолжим ими заниматься. Может, что-нибудь и всплывет.

– Какие у вас есть зацепки? – спросил Орн. Он был уверен, что Стетсон еще не раскрыл какую-то критически важную деталь.

– Зацепки? Мы зарылись в книжки по истории. Если им верить, натийцы были виртуозами политических игр. Записи с Даби сообщили нам пару-тройку фактов – как раз достаточно, чтобы раздразнить и сбить с толку.

– Например?

– Натийцы выбирали, куда внедрить своих подсадных беженцев, дьявольски тщательно. Каждая из этих планет была настолько истерзана войнами, что местные жители просто хотели восстановиться и забыть о насилии. Указания, данные натийским семьям, были предельно ясны – окопаться, впитать приемную культуру, разработать политические слабые места, создать подпольную организацию, подготовить своих потомков к захвату власти.

– Эти натийцы, похоже, необычайно терпеливый народ.

– С какой стороны ни посмотри. Они взялись подкапывать изнутри, чтобы обернуть поражение в победу.

– Напомни-ка мне, что у них за история, – сказал Орн.

– Первая волна людей прибыла с Натии II. В их собственной мифологии они зовутся арбами или эирбами. У них диковинные обычаи – кочуют по космосу, но отличаются сильным чувством семьи и верностью своему народу. По характеру мрачны и очень переменчивы, если верить текстам. Почитай учебник истории седьмого класса, и будешь знать почти столько же, сколько я.

– На Чаргоне, – сказал Орн, – наши учебники называли натийцев «одной из фракций, участвовавших в Рубежных войнах». У меня сложилось впечатление, что они виноваты не больше и не меньше, чем маракская лига.

– Кое-где такое заявление могут посчитать крамольным.

– А ты считаешь?

– Историю всегда пишут победители.

– Пожалуй, только не на Чаргоне, – сказал Орн. – А почему вы вцепились в беднягу Верховного комиссара? И раз уж мы про это заговорили, почему ты выдаешь информацию такими крохами, будто скряга – содержание зятю-кутиле?

Стетсон облизнул губы.

– Одна из семи дочерей твоего бедняги в данный момент находится дома. Ее зовут Диана. Она возглавляет полевую команду оперативниц КИ.

– Кажется, я про нее слышал, – сказал Орн. – Вроде бы миссис Буллон упоминала, что она сейчас дома.

– В общем… одно из натийских шифрованных посланий было адресовано ей.

– Ну и ну! – изумленно выдохнул Орн. – А кто его отправил? Что там говорилось?

Стетсон кашлянул.

– Знаешь, Лью, мы все перепроверяем по базам.

– Еще что нового расскажешь?

– Сообщение было написано от руки и подписано МОС.

Наконец, не дождавшись продолжения, Орн спросил:

– И вы знаете кто это – МОС?

– Наша проверка выдала нам один результат на «МОС» в стандартной переписке с родственными контактами. Мы проверили оригинал. Почерк совпадает. Имя – Мадрена Орн Стэндиш.

Орн замер.

– Мадди? – Он медленно повернулся к Стетсону. – Так вот что тебя гложет.

– Мы знаем наверняка, что ты не бывал дома с семнадцати лет, – сказал Стетсон. – У нас есть сведения о каждом значимом отрезке твоей жизни. Мы уверены, что твоя совесть чиста. Вопрос в том…

– Позволь мне, – перебил Орн. – Вопрос в том, сдам ли я собственную сестру, если до этого дойдет?

Стетсон, не отвечая, внимательно смотрел на него, и Орн заметил, что тот прятался теперь за маской старшего офицера КИ. Одна рука его лежала в кармане формы. Что скрывалось в этом кармане? Передатчик? Оружие?

– Понятно, – сказал Орн. – Я помню присягу и знаю свой долг: моя работа – следить, чтобы у нас не случилось новой заварухи, подобной Рубежным войнам. Но Мадди точно замешана?

– Без всяких сомнений, – выдавил Стетсон.

Орн вызвал в памяти картины своего детства.

Мадди? Он вспомнил рыжеволосую пацанку, всегда готовую принять участие в любой авантюре, союзницу в борьбе против взрослых, когда те слишком рьяно пытались влезть в их тайный детский мирок.

– Ну? – не выдержал Стетсон.