Глаза Гейзенберга

На губах Полли заиграла натянутая улыбка.

Спенсер открыл рот, потом закрыл, так ничего и не сказав.

– Среди натийцев в основном женщины, – сказал Орн. – И женщины из вашей семьи в том числе.

У адмирала сделался такой вид, словно его пнули в живот.

– Какие… доказательства? – выдавил он.

– Доказательства есть, – сказал Орн. – Сейчас я к ним перейду.

– Чепуха, – рявкнул адмирал. – Не может быть, чтобы…

– Лучше послушайте его, адмирал, – сказал Стетсон. – Уж одно про Орна я точно могу сказать – его стоит послушать.

– Тогда пусть говорит по делу! – прорычал адмирал.

– Дело вот в чем, – начал Орн. – Среди натийцев – в основном женщины. И лишь несколько случайных мужчин и несколько запланированных, вроде меня. Поэтому не было и фамильного древа, которое можно было бы отследить – только тесное маленькое сообщество женщин, пробивавшихся к верхам власти через своих мужей.

Спенсер прочистил горло и сглотнул. Казалось, он ловит каждое слово Орна, не в силах отвести глаз от его рта.

– Мой анализ, – продолжал Орн, – показывает, что заговорщицы впервые зачали нескольких мужчин примерно тридцать-сорок лет назад, чтобы подготовить их к занятию избранных высокопоставленных должностей. Другим мужчинам-натийцам – тем, кто родился из-за сбоя при контроле пола, – о заговоре не сообщалось. Но эти новые, достигнув зрелости, стали полноценными его участниками. Полагаю, такую судьбу они готовили и мне.

Полли мрачно посмотрела на него, а потом снова опустила взгляд на руки.

Диана отвернулась, когда Орн попытался встретиться с ней глазами.

Он продолжил:

– Первую часть схемы планировалось привести в исполнение на нынешних выборах. Если бы все получилось, это развязало бы им руки.

– Ты откусил больше, чем сможешь проглотить, мальчишка, – прорычала Полли. – Уже поздно, вы никак не сможете нам помешать. Никак!

– Это мы посмотрим! – отрезал Спенсер. Ему как будто удалось восстановить самообладание. – Арест кое-каких ключевых фигур, масштабный фокус прессы на ваших…

– Нет, – перебил Орн. – Нужно мыслить трезво, адмирал. Она права. Для такого подхода слишком поздно. Пожалуй, для него даже сотню лет назад было поздно. Уже тогда эти женщины слишком глубоко окопались.

Спенсер посуровел и прожег Орна взглядом.

– Молодой человек, одно мое слово, и от этого места останутся одни развалины.

– Я знаю, – сказал Орн. – Будет еще один Хамал, еще один Шелеб.

– Мы же не можем просто сидеть сложа руки! – прорычал КомГО.

– Допустим, не сложа руки, но нечто вроде того. У нас нет выбора. Пора вспомнить про рукоять и наконечник.

– Про что? – громыхнул Спенсер.

– Первая страница в учебнике КИ, – сказал Орн. – Еще первобытные сообщества обнаружили, как противостоять постоянному искушению насилия и убийств. Одна деревня делает только наконечники для косы, а соседняя деревня – только рукояти. И ни та, ни другая не вмешивается в чужую сферу производства.

Полли подняла голову и внимательно вгляделась Орну в лицо. Диана казалась озадаченной.

– Знаешь, что я думаю? – сказал Спенсер. – Своей попыткой замутить воду ты только доказал, что натиец всегда останется натийцем.

– Натийцев больше не существует, – возразил Орн. – Пять сотен лет смешения с другими народами об этом позаботились. Есть только тайное сообщество талантливых знатоков политической науки.

Он хитро улыбнулся Полли и снова посмотрел на Спенсера.

– Подумайте о собственной супруге, сэр. Скажите честно, вы были бы сегодня КомГО, не направляй она вашу карьеру в нужное русло?

Лицо Спенсера потемнело. Он втянул подбородок и попытался было уничтожить Орна взглядом, но не получилось.

В конце концов он криво усмехнулся.

– Соби начинает приходить в себя, как я и ожидала, – сказала Полли. – Ты добился своего, Льюис. Мы разберемся, с кем понадобится, но тебя среди этих людей не будет.

– Не нужно недооценивать будущего зятя, – сказал Орн.

– Ха! – рявкнула Диана. – Я терпеть тебя не могу, Льюис Орн!

– Это пройдет, – мягко сказал тот.

Диану передернуло от ярости.

– По-моему, большинство козырей на руках у меня, – заметил Спенсер, переключив внимание на Полли.

– Если вы не до конца понимаете ситуацию, то ничего у вас на руках нет, – сказал Орн.

Спенсер обратил на него заинтересованный взгляд.

– Поясни.

– Политическая власть – сомнительная привилегия. За влияние и богатство вы платите тем, что балансируете на острие кинжала. Народ – огромная аморфная масса – уже не раз ополчался на правительство и поглощал его. Сердитая толпа может восстать в одно мгновение. Чтобы этого не допустить, править нужно хорошо – не идеально, но хорошо. Иначе рано или поздно настанет ваш черед. Так говорила мне моя мать, настоящий политический гений. И это запало мне в память. – Орн нахмурился. – Я не хотел идти в политику из-за компромиссов, которые необходимы, чтобы добиться поста… и мне не нравилось, что за меня все решают женщины.

Стетсон отлепился от стены.