Глаза Гейзенберга

Орн открыл глаза и сквозь рыже-золотое облако волос Дианы разглядел Спенсера и Стетсона. Из коридора доносился голос Полли, торопливо что-то диктовавшей в коммуникационный центр. Орн ощутил у себя на коже теплую щеку Дианы, мокрую от слез, и медленно, со значением подмигнул мужчинам.

Диана, сотрясаясь от рыданий, прильнула к его шее, и ее движения активировали кнопку передатчика. Орн услышал, как в ушах зашипел сигнал. Этот звук наполнил его яростью. «Нужно избавиться от этой проклятой штуки! – подумал он. – Да чтоб она оказалась на дне самого глубокого маракского моря!»

Только успев сформулировать мысль, Орн резко ощутил пустоту в теле там, где до этого был передатчик. Шипение моментально прекратилось. Со внезапной вспышкой изумления Орн осознал, что устройство пропало.

Медленно, постепенно его затопило понимание. «Пси! Во имя всего святого, я – пси!»

Он бережно отстранился от Дианы и позволил помочь себе сесть.

– Лью, – прошептала она, гладя его по шее.

У них за спинами появилась Полли.

– Доктор в пути. Он велел согреть пациента и не позволять ему двигаться. Почему он сидит?

Орн едва слышал их. В голове крутилась мысль: «Придется лететь на Амель. Ничего не поделаешь».

Он не знал, как у него это получится, но знал, что это неизбежно.

На Амель.

Глава семнадцатая

У смерти есть множество аспектов: нирвана, бесконечное колесо жизни, равновесие между организмом и мышлением как чистой деятельностью, напряжением/расслаблением, болью и удовольствием, поиском цели и отрицанием. Этот список бесконечен.

– Ноа Аркрайт, «Аспекты религии»

Шагнув из-за щитов корабля на спусковой трап, залитый горячим амельским солнцем, Орн в ту же секунду почувствовал в атмосфере игру пси-потоков, словно оказался между противоборствующих магнитных полей. Нахлынуло головокружение, пришлось схватиться за перила трапа. Постепенно дурнота миновала, и вскоре он уже мог различить в двух сотнях метров под собой блестящий трикрит космопорта. Над поверхностью плясал горячий воздух, поднимаясь так высоко, что даже на этом уровне стояла жара. Ветра совсем не было, но скрытые порывы пси то и дело осаждали его недавно пробудившиеся чувства.

Когда он поднял тему Амеля, его дела сразу же и с таинственной гладкостью двинулись в этом направлении. Ему предоставили и вживили оборудование для детекции и амплификации пси. Никто и словом не упомянул об исчезновении шейного передатчика, а он сам не попросил его заменить.

В Пси-отделе КИ нашли техника, который обучил Орна управляться с новым оборудованием, вычленять первые резкие сигналы, сообщающие о присутствии пси, фокусироваться на отдельных элементах этого нового спектра.

Были изданы необходимые приказы, подписанные Стетсоном и Спенсером – и даже Скотти Буллоном – хотя Орну дали понять, что приказы являются лишь простой формальностью.

Это было суматошное время – приходилось осваивать новые обязанности по отбору политических игроков, готовиться к свадьбе с Дианой, разбираться во внутренней кухне КИ, с которой он раньше был знаком лишь по слухам, всплывавшим на поверхность, а еще – привыкать к новому и причудливому ощущению страха, родившегося из осознания пси.

Стоя на посадочном трапе над космопортом Амеля, Орн четко вспомнил этот страх. Его передернуло. Амель кишел ощущениями, от которых по коже бежали мурашки. В мозгу, словно обжигающие вспышки молний, вспыхивали странные порывы. В одну секунду ему хотелось кряхтеть, как кириффа, которая плещется в грязной луже; в следующую в груди вскипал смех, а из горла рвались рыдания.

«Меня предупреждали, что поначалу будет тяжело», – подумал он.

Подготовка не ослабила страха перед пси, а только приучила мыслить трезво. Без нее коварные ощущения могли бы перепутаться в мозгу и смешаться в коктейль из страха и экзальтированного восторга – вполне логичных эмоций для послушника, который только что высадился на планете-монастыре.

Его со всех сторон окружала святая земля, заповедник всех религий известной вселенной (и, как утверждали некоторые, всех религий неизвестной вселенной). Орн заставил себя сфокусировать внимание на внутреннем центре, как его учили. Постепенно давящее осознание потускнело до фонового раздражителя. Он глубоко втянул сухой горячий воздух и ощутил смутную неудовлетворенность, словно тому не хватало какого-то ключевого компонента, к которому были привычны его легкие.