Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

К 1921 году в партии оставалось лишь 70 тысяч тех, кто вступил в нее до октября 1917-го. Осенью 1920 года на партийных конференциях выдвигались лозунги: «Долой обуржуазившихся коммунистов, генералов, шкурников, долой привилегированную касту коммунистической верхушки!» [350] Во время чистки 1921 года из ее рядов было исключено около четверти коммунистов. Но наряду с карьеристами, взяточниками исключались выходцы из других партий, из интеллигенции, раздражавшие окружающих проявлением инакомыслия.

Человек высоких нравственных качеств А. П. Спундэ, председатель Вятского губисполкома, член партии с 1909 года, писал 25 августа 1921 года жене, члену партии с 1907 года, А. Г. Кравченко об участии в комиссии по чистке партии: «Только что пришел с тяжелого заседания, когда всякого человека со средним образованием стремились исключить… Большинство предложений об исключении провалил. <…> Если дело пойдет так и дальше, выйду из комиссии — не хочу нести ответственность за такую работу» [351]. Серьезные сомнения в способности партии решать сложные задачи в новых условиях испытывал В. И. Ленин. В марте 1922 года он пишет секретарю ЦК В. М. Молотову:

…партия наша является теперь менее политически воспитанной <…> соблазн вступления в правительственную партию в настоящее время гигантский. <…> В настоящее время пролетарская политика партии определяется не ее составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то во всяком случае ослаблен настолько, что решение будет зависеть уже не от него [352].

Эти опасения лидера партии полностью оправдались в дальнейшем в результате внутрипартийной борьбы в руководстве и массового приема в партию сотен тысяч рабочих, в большинстве своем являвшихся вчерашними крестьянами, в ходе двух так называемых «ленинских призывов» 1924 (примерно 240 тысяч) и 1925 годов. В результате в 1927 году по уровню образования 26 % коммунистов были самоучками, 63 % имели начальное образование [353]. Большинство этих людей было готово к полному и беспрекословному подчинению директивам ЦК.

На деле имелось еще одно крайне важное соображение. О нем Сталин откровенно писал Ленину в личном письме 22 октября 1922 года:

…мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных социал-независимцев, требующих настоящей независимости и расценивающих вмешательство Цека РКП как обман и лицемерие со стороны Москвы. Мы переживаем такую полосу развития, когда форма, закон, конституция не могут быть игнорированы, когда молодое поколение коммунистов на окраинах игру в независимость отказывается понимать, как игру, упорно принимая слова о независимости за чистую монету и также упорно требуя от нас проведения в жизнь буквы конституций независимых республик. <…> Если мы теперь же не постараемся приспособить форму взаимоотношений между центром и окраинами к фактическим взаимоотношениям, в силу которых окраины во всем основном безусловно должны подчиняться центру, <…> то через год будет несравненно труднее отстоять фактическое единство советских республик [354].

Таким образом, по мнению Сталина, право наций на самоопределение, принцип федерации должны были стать лишь ширмой, скрывающей непререкаемую власть Москвы.

Глава 5 «ОХВАТЫВАТЬ <…> ПАРТИЙНУЮ И СОВЕТСКУЮ ЖИЗНЬ…»

По-прежнему одним из главных каналов политического контроля над населением оставался сбор информации через партийные и, частично, советские органы. При всех реорганизациях партийного аппарата, занимавшегося обеспечением этих вопросов (ликвидация Информационно-статистического отдела ЦК в конце 1920 года, создание информационной части в Организационно-инструкторском отделе ЦК, вновь образование Информационного отдела ЦК в апреле 1924 года и его существование до января 1930 года), сохранялась задача получения разнообразной информации о настроениях различных слоев населения и их реакции на события внутренней и международной жизни, на действия властных структур. Эта мысль в том или ином виде звучала на всех партийных форумах 1920-х годов.

Проходившая в конце мая 1921 года X Всероссийская партийная конференция приняла резолюцию по докладу В. М. Молотова о ближайших задачах организационной работы партии: «В целях практического использования местного опыта усиливается Информационный подотдел ЦК, который главной своей задачей должен ставить, на основании материалов с мест, выяснение важнейших вопросов, выдвигаемых на местах, а также подбор (систематизация) соответствующих материалов и широкое освещение их перед ЦК в целом (в частности перед Оргбюро ЦК)» [355].