Глаза колдуна

Ему сказали, что на окраине ирландского города Трали он спас девушку от смерти. Джеймс идет вместе с нею и Бенджамином на похороны какого-то паренька по имени Джошуа Байерс и женщины с красивым именем Элоиза Давернпорт – и охотно верит в свои силы. Клеменс рассказывает, что к погибшим мог бы присоединиться и он сам, если бы не вступился за нее в каком-то темном конфликте, в подробности которого его никто не посвящает. Джеймс расспрашивает и Клеменс, и невеселого Бенджамина, но в итоге сдается.

– Вы помиритесь? – спрашивает он однажды, когда видит Клеменс на ступенях антикварной лавки.

Она живет в доме своего отца неподалеку от набережной и приходит каждый день к Джеймсу и Бенджамину. Проводит с ними какое-то время, а потом ссылается на неотложные дела и сбегает. Джеймс чувствует, что между ними нарастает напряжение, и если ссору Бена, приютившего его, и Клеменс он готов терпеть, то собственное немое противостояние с Клеменс ему не нравится совершенно.

– Конечно же, мы помиримся, – кивает Клеменс и слабо ему улыбается. Она старается улыбаться всегда, когда они видятся, и Джеймсу нравится ее оптимизм, но за ним он чувствует тоску. А порой, когда она не замечает его, видит ее грустные глаза. Он хочет понять их причину, но упирается в стену молчания, растущую между ними каждый день все выше.

Джеймс боится, что однажды эта милая девушка Клеменс закроется от него навсегда.

– Ты был англичанином, – заговорщицки вещает она одним теплым августовским вечером. Они втроем, Клеменс, Джеймс и Бенджамин, сидят в зале антикварной лавки, пьют чай и стараются поддерживать беседу, но в итоге бросают эту нелепую затею. И Клеменс начинает рассказывать сказку, представляя Джеймса одним из ее героев.

– Ты был англичанином – нет, не ирландцем, увы! Ты был офицером в армии Британской Империи, великой и могучей. У тебя была жена Демельза и сын, юный Эндрю. До конца твоей службы оставался какой-то месяц, когда тебя и твой полк отправили в глубинку Ирландии. Вы должны были подавить вспыхнувшее там восстание и вернуться домой победителями. Но ирландцы, свободолюбивые и яростные, как волки, бросили все свои силы, чтобы вас одолеть. И ты погиб вместе со своими солдатами в крохотной роще на окраине маленького городка Трали.

– Это невеселая история, – говорит Джеймс, позволяя себе усмешку, но никто его не поддерживает.

– Это жизнь, – загадочно отвечает ему Клеменс.

Она рассказывает Бенджамину о магии, ведьмах, о силе, что скрывается в именах. Они вдвоем ведут подобные беседы слишком часто, чтобы Джеймс их игнорировал, и поэтому иногда он сидит в зале магазинчика и невольно прислушивается к голосу Клеменс.

– Он должен был погибнуть вместо Нессы, – говорит девушка. – Гвион Бах оживил его ей в защитники, а она пошла на смерть вместо него и погибла. Если бы не чертово имя, понимаешь? Серлас. Как будто мало над ним поиздевались! Она связала его с этим именем и оставила неприкаянным, без цели, без помощи! Такую связь сложно было разрушить.

– А Шон?.. – вздыхает Бенджамин, и Джеймс слышит в его голосе печаль, и вспоминает портрет мальчика, которого недавно похоронили.

– Если бы я догадалась обо всем раньше, я бы разорвала эту порочную связь и для Шона. Его зовут Джошуа, Бен. Запомни.

Клеменс снова злится, и они возвращаются к старой теме их неизвестного Джеймсу конфликта. Бенджамин упрекает ее в каких-то силах, упоминает зелье знаний из старых кельтских сказок, винит в том, что загадочный «Теодор» мог бы остаться с ними. Джеймс решает для себя, что этот человек тоже погиб в недавнем конфликте, и не расспрашивает Клеменс о нем, хотя испытывает жгучее желание это сделать.

– Прекрати! – кричит она на Бена. – Я заключила сделку с Гвионом Бахом, каким бы подлецом он ни был, и сделка эта честная! Имя Теодора – в обмен на билет до богини Дану в один конец. Я выполнила свою часть уговора.

– Ты его с лица земли стерла! – взмахивая руками, восклицает Бенджамин. – Это не жизнь, которую ты ему обещала! Думаешь, он был бы тебе благодарен?

– Он заслуживает спокойных дней! Я сняла с него проклятье, пусть теперь он живет и стареет, как и все люди!

Что-то звенит на кухне позади магазина. Джеймс думает, что это трескается чашка в руках Бена.

– Теодор был моей семьей! Ты отняла ее у меня.

Джеймс знает теперь, что в именах кроется большая сила, и пользуется своим с осторожностью.

– Тебя зовут Джеймс Беккет, – упрямо повторяет Клеменс, смахивая с глаз слезы. Они ссорятся с Бенджамином и спорят до хрипоты, и Бен вымещает на Клеменс обиду, причин которой Джеймс не знает. Он подходит ближе к Клеменс и осторожно проводит пальцем по ее щеке, стирая влажный след слез.

Она вздыхает и вдруг словно бы чего-то пугается и убегает из лавки, а на следующий день является перед Джеймсом как ни в чем не бывало.

После очередного такого случая Джеймс решает, что дольше терпеть нет смысла.

– Я хочу уйти, – говорит он однажды вечером притихшим, заключившим неочевидное перемирие Клеменс и Бенджамину. Они оба смотрят на него одинаково понимающе, и Джеймс видит, что этого от него и ждали.