Глаза ночи

— Да. — Эллен наклонилась вперед и положила руку на колено Бренвен. — Послушай, я обещаю тебе, что буду находиться в постоянном контакте со всеми, кто имеет возможность узнать, когда Уилл будет найден, особенно с его отцом. Ты поезжай и займись этой новой работой. Бог Мой, масса людей постоянно мотается отсюда на Западное побережье! Когда Уилл прибудет домой, ты сможешь оказаться здесь в мгновение ока. Ты будешь здесь и встретишь его. Ведь именно это беспокоит тебя больше всего — что Уилл Трейси вернется в Вашингтон и выяснит, что ты уехала, так?

— Да, так. — Окаймленные черными ресницами глаза Бренвен были печальными. — Я хочу, чтобы у меня появился еще один шанс с ним, Эллен, но, может быть, уже слишком поздно.

— Чепуха! Я — живое доказательство, что никогда не бывает слишком поздно.

— Если… нет, когда Уилл вернется, я не хочу, чтобы нас разделял целый континент — а он будет нас разделять, если я соглашусь на эту работу. Они хотят подписать со мной контракт на три года, и это правильно. Поначалу мне придется как следует ознакомиться с местностью, а затем подготовка к съемкам любой серьезной программы потребует как минимум года. Как только я подпишу контракт, я перестану располагать собой…

Эллен, испугавшись, что Бренвен собирается отговорить себя от такой хорошей возможности, резко перебила ее:

— Ты не можешь отложить всю свою жизнь до того момента, пока не найдется Уилл, Бренвен.

Ее глаза смотрели прямо в глаза Эллен, и ей не понравилось то, что она увидела там.

— Ты думаешь, что Уилл погиб. Вот что ты думаешь на самом деле.

— Я не хотела говорить тебе этого, но это так, я действительно уверена, что он погиб, иначе мы бы уже услышали что-нибудь о нем. Я надеюсь на то, что ошибаюсь. Я знаю одно: даже если Уилл выжил, он вернется домой совершенно другим человеком. Ты должна продолжать свою жизнь, а дальше — чему быть, того не миновать.

— Ты права. Я не согласна с тем, что Уилл мертв, но ты права насчет всего остального. — Бренвен сделала глубокий вдох и мысленно совершила прыжок. — Решено. Я отправлюсь домой, позвоню им и скажу, что принимаю их предложение.

— Отлично! — Эллен подбежала к Бренвен, чтобы обнять ее. — Возвращайся вечером, когда придет Джим. Устроим праздничный обед!

— Нет, спасибо. Давайте лучше всего этого отправимся куда-нибудь в ресторан втроем, но в другой раз. Например, завтра. Сегодня у меня есть еще одно важное дело.

Этим важным делом была необходимость сообщить Ксавье Домингесу, что она собирается уехать из Вашингтона.

Она не ждала, что ей будет легко сказать об этом Ксавье, и это действительно оказалось нелегко. Она не ждала, что ему это понравится, и ему это не понравилось, но он не взорвался и не начал шуметь, и это очень удивило ее.

— Это все? — спросила озадаченная Бренвен. — Ты не собираешься оторвать мне голову? Не собираешься попытаться переубедить?

Ксавье откинулся на спинку стула. Они встретились за обедом в одном из ресторанов Джорджтауна, и, потому что сегодня Ксавье выслушивал весь день исповеди, на нем были сейчас надеты черный костюм священника и белый католический воротничок. Его красивые губы изогнулись в усталой улыбке. С той самой ночи, когда она сказала ему, что никогда не выйдет за него замуж и просто-таки обвинила его в том (хотя и справедливо), что он пытается использовать ее, чтобы разрешить свои проблемы с Церковью, Ксавье ощущал какую-то неловкость в присутствии Бренвен. И даже легкую горечь. Он спросил:

— А ты хочешь, чтобы я попытался переубедить тебя, Бренвен?

— Нет, но я не ожидала, что ты воспримешь все это так спокойно.

Ксавье пожал плечами с небрежностью, которой он на самом деле не ощущал. Горечь, которую он испытывал, грозила вырваться наружу.

— Я устал, вот и все. Мои внутренние ресурсы почти на нуле. Я весь день выслушивал исповеди, и это всегда отнимает у меня массу сил. Я не жду, что ты поймешь это.

Бренвен молча покачала головой.

Ксавье продолжал. Он на многие недели загнал все свои чувства внутрь, чтобы находиться рядом с ней, особенно после убийства Джейсона. Он знал, что не должен винить Бренвен в тех внутренних бурях, которые ощущает в ее присутствии; именно он сказал, что они останутся друзьями, как прежде. И тем не менее он чувствовал, что находится как бы в урагане эмоций.

Он уже устал от этого, и ему хотелось уйти куда-нибудь, но сначала он хотел заставить ее понять, через что ему пришлось пройти. Он наклонился к ней через стол и заговорил напряженным голосом, который был чуть громче шепота:

— Нет, ведь ты ничего не знаешь об исповеди, не так ли? Например, ты даже не представляешь, чего мне стоит выслушивать исповеди, тогда как я не исповедовался сам. О тебе.

Бренвен была огорчена и сбита с толку.

— Но, Ксавье, здесь совершенно не в чем исповедоваться! Ты и я — мы ведь никогда не делали ничего плохого!

— Я знаю, что ты этого не делала, но я делал. Я знал, что влюбляюсь в тебя, но продолжал при этом встречаться с тобой. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом… — Его охватило чувство опустошенности, и он охватил голову руками.