Глаза Сатаны (СИ)

Дней десять спустя Хуан проходил мимо дома хозяина, когда от крыльца до него долетели слова, заставившие его стать, как вкопанному.

– Дон Хуан! Не поговорите ли со мной?

Он не оборачивался, чувствуя, как волна волнения залила его лицо румя­нцем. Тут же понял, что говорила Габриэла, дочь дона Рожерио.

– Чего вы стали, дон Хуан? Подойдите, а то мне это сделать совсем неу­добно! Ну же!

Хуан повернулся, ощутив, что краска покинула его лицо, сменившись бледно­стью, а волнение поубавилось.

Он медленно подошёл, поклонился, спросил, тщательно подбирая слова:

– Чего желает сеньорита?

– Мне папа рассказал про ваши подвиги. Я имею в виду Луиса, этого груби­яна и громилу.

– Что я могу вам сказать, сеньорита? Никакого подвига не было. Я с ост­рым чувством страха защищал свою жизнь.

– Разве можно на расстоянии убить кинжалом, дон Хуан?

– Сам удивился, сеньорита.

– Очень хотелось бы посмотреть, как вы бросаете своё оружие. Покажите!

– Я вовсе не уверен, что у меня получится, сеньорита.

Её глаза улыбались чуть насмешливо, презрительно, но с интересом. Че­рные блестящие волосы гладко зачёсаны, локоны слегка виднелись из-под лёгкой шляпки с лентами и кружевами.

Хуану вдруг сильно захотелось ощутить её в своих объятиях, сжать, почу­вствовать биение её юного сердца, вдохнуть чудесный запах духов и чистой кожи и одежды, такой необычной для него и такой притягательной, как и недостижимой.

Видимо, она заметила нечто подобное, улыбка покинула её лицо, оно приоб­рело жёсткое выражение надменности, и голос, уже требовательный и решите­льный проник в уши и сознание юноши:

– Не вздумайте перечить мне, юноша. Я этого терпеть не могу. Извольте немедленно показать, что вы умеете со своим кинжалом. Прошу!

Хуан едва заметно скривил губы, вытащил кинжал из ножен, оглянулся.

– Куда метить, сеньорита?

– Хотя бы в это дерево, – указала она пальцем на пальму шагах в деся­ти. – Или оно слишком далеко?

– Может, и так, сеньорита, – ответил Хуан, начиная немного нервничать. – Я ведь говорил, что не уверен в успехе, сеньорита.

– Хватит болтать! Мне надоело ждать! Бросайте!

Хуан сосредоточился, напустил серьёзность на лицо, метнул. Кинжал мель­кнул в воздухе, ударился почти плашмя о твёрдую кору дерева, упал, а Хуан с виноватым видом посмотрел в недовольные глаза девушки.

– Видите, я говорил, сеньорита! И далековато...

– Сама вижу. Не слепая! Ничего интересного.

И, не прощаясь, вильнула задом, удалилась в дом, не удостоив Ивася взгля­дом своих тёмных глаз.

Хуан проводил девицу напряжённым взглядом. Отметил, что недовольное ли­цо выглядит непривлекательно, подумал, что она способна на жестокость. И неожиданно юноше представился случай убедиться в этом.

Не прошло и недели, как его возлюбленная негритянка Хавита пожалова­лась на очередном свидании, что её подругу должны утром сильно наказать.

– За какие же грехи? – спросил Хуан без особого интереса.

– Разбила любимую чашку сеньориты Габриэлы, когда несла ей молоко.

– Как же её накажут, Хавита? – уже заинтересованно спросил юноша.

– Привяжут голую к столбу на солнцепёке и обмажут патокой. Представля­ешь, сколько пчёл и всего остального налетит? А муравьи? Их будут толпы!

– Что так здесь положено поступать? Или чашка из алмаза вырезана и про­пала целиком?

– Обычная чашка, Хуанито! Только сеньорита привыкла из неё пить молоко.

– Твоя подруга ведь и умереть может!

– А ты думаешь! Я так переживаю, Хуанито! А её друг, мечтающий взять её в жены, может от горя и отчаяния выкинуть самое худшее.

– Кто у неё такой желающий, Хавита?

– Раб в подчинении Ромуло. Венансио зовут. Вот кому позавидовать труд­но. А он отчаянный и иногда просто сумасшедший. Я и подруге говорила, что связываться с ним опасно. Да куда там! Любовь!

– Завтра же воскресенье и праздник, Хавита! Какое наказание может быть в такой день?

– Сеньорите особенно такие дни нравятся, Хуан, – строго ответила девушка.

– Такая жестокая? А по виду не скажешь.

– Такая, Хуанито! Ты просто её не знаешь. Правда, бывает и доброй, когда возвращается из города. А она туда ездит каждый месяц. Иногда и ча­ще. Тогда, по возвращении, дарит нам вещи и по паре мараведи. И два дня ни на кого не обрушивает своего гнева.

– Что ж такого для неё в том городе, Хавита? – заинтересованно спросил Хуан. Хавита с подозрением посмотрела на юношу, усмехнулась, ответила с ко­варной усмешкой:

– Жених, Хуанито! И она от него без ума. Сохнет уже почти год, да он не очень спешит. Ждёт, когда приедет её брат. Старший. Дон Рассио. Что-то от него зависит, но что, я не знаю.

– Где же он пропадает, Хавита?

– Он лейтенант королевского флота, Хуан. Красивый! Жуть! Не то, что сень­орита. Все от него без ума. И обходительный. Никогда не обругает, не накри­чит, только с улыбкой со всеми разговаривает.

– Интересно бы поглядеть на него, – в задумчивости проговорил Хуан.

– Слыхала, что его ожидают через два месяца. Его судно подойдёт к горо­ду, и тогда тут все его увидят. Будет праздник. Хозяин его очень любит, но частенько поругивает. Только всё любя, Хуанито.

– Всё-то ты знаешь, Хавита! Вот что такое домашние слуги!