Глаза Сатаны (СИ)

Хуан с трудом обрызгал себя забортной водой, глазами приказал так же поступить Пахо. Ариаса предпочёл не трогать. Тот только и делал, что кашлял. Осунувшееся лицо было серым, глава лихорадочно блестели, и в них можно было прочесть полное отсутствие чего-то разумного. По-видимому, он ничего не ощущал, полностью поглощённый болезнью.

Хуан с Пахо то и дело обливали себя морской водой, пока соль не начала щипать их тела.

Ещё до полудня Хуан на востоке заметил белые облака. Они быстро сгущались, темнели. Вскоре блеснула молния. Грома ещё не слышно, но шквал и дождь обещались.

Страх и надежда одновременно обуяли путников. Лишь Ариас был равнодушен ко всему. Он ещё больше осунулся. Глаза ввалились, лицо ещё сильнее посерело. Хуан был уверен, что до утра друг не дотянет. Господь торопится призвать его к себе.

Волнение усилилось, хотя ветер ослабел почти до штиля. Хуан заметил далеко за кормой сильную рябь. Это шёл шквал. С помощью Пахо с трудом спустили парус, и только успели его укрепить, как с сильным гулом на них обрушился шквал. Тучи водяной пыли захлестнули каноэ. Тотчас волнение заметно усилилось. Волны с каждой минутой повышались. Каноэ уже наполнилось водой, Ариас почти плавал в ней, содрогаясь от сильнейшего кашля.

– Черпай воду, Пахо! – закричал Хуан, отыскал пустую скорлупу ореха и с остервенением начал работу. Пахо не отставал.

Полил дождь. Он был плотным, тугим и сёк немилосердно. Хуан с Пахо пытались наполнить скорлупки, но это им не удавалось. Пыль и пена постоянно носились в воздухе. Пришлось бросить эту затею. Они просто подставляли лица под ливень, ловили жадными ртами струи живительной влаги и глотали.

Неизвестно, сколько прошло времени, но вдруг шквал унёсся вдаль, дождь быстро перерос в моросящий. И Хуану с Пахо удалось только несколько глотков воды собрать в скорлупы орехов.

Ещё минут десять – и дождь прекратился вовсе. Ветер утих до слабого, лишь волны ещё гуляли по простору моря, напоминая о тех жутких минутах, когда каноэ было на волосок от гибели. Но и сейчас оно едва держалось на плаву, наполненное водой.

– Брось всё, Пахо! Выливаем воду из лодки!

Хуан пригоршнями и скорлупами выплёскивал воду. Постепенно лодка поднималась над водой. Временами волна накрывала пенным гребнем лодку, и приходилось начинать всё сначала.

На Ариаса никто не обращал внимания. Он лежал без движения, слегка покачиваясь в воде. Бледное лицо неподвижно смотрело в небо. Глаза были полузакрыты и неподвижны.

– Сеньор! – Тихо позвал Пахо и указал глазами на Ариаса. – Видно, помер!

Хуан подлез к другу. Осмотрел его, покачал головой.

– Отмучился, бедолага! К этому шло! Эх!..

Живые в молчании стояли на коленях перед трупом. Они то ли молились, то ли представляли, как через два дня сами будут такими недвижными трупами.

– Ладно, Пахо! Что тут поделаешь? Надо похоронить его.

– Похоронить? Где же, сеньор?

– В море, Пахо. Таков обычай. Груза у нас никакого нет. Придётся спихнуть так. Прости нас, Ариас, раб божий! Ничего больше не можем мы для тебя сделать. Помоги, Пахо, а то я обессилил. Стоп, погоди!

Руки Хуана ощутили что-то твёрдое за пазухой грязной рубашки. Он вынул тряпочку с монетами. Там были и два перстня. Хуан их узнал. То были драгоценности из его шкатулки. Хуан многозначительно посмотрел на Пахо. У того глаза округлились, в них читался страх.

Хуан вздохнул. Губы сжал, на щеках появились желваки. Потом он неохотно ощупал всю одежду Ариаса. Больше ничего не было.

Сильно побледневший Хуан молча кивнул Пахо. Они в молчании поднатужились и перевалили тело мулата через борт. Оно с всплеском неторопливо исчезло в зеленоватых водах моря.

Они оглушённые сидели по пояс в колыхающейся воде. Потом так же молча принялись выплёскивать воду из лодки. Работали медленно, словно придавленные грузом.

Когда воды в лодке почти не осталось, Хуан расправил парус на рее, подтянул шкот, посмотрел на солнце, опять палившее с неба. Местами заполненное облаками небо голубело в вышине. Покачал головой, заметив исчезновение рулевого весла.

– Вот, Пахо, и остались мы одни. Дойдём ли мы до земли? Бог только может это знать, но и мы должны что-то для этого делать. Будем для начала питать надежду. Другого нам не остаётся.

Они устроились в тени паруса, молчали, уйдя мыслями в себя. Жажда пока их сильно не мучила, но голод с остервенением набросился на их желудки.

Задремав, убаюканные качкой и монотонным журчанием воды у бортов, они не следили за морем. Было уже безразлично, куда, в каком направлении движется каноэ. И только случайно открыв глаза, Пахо вдруг закричал:

– Сеньор! Судно! Глядите! – вскочив на ослабевшие ноги, указал направление.

Медленно встал и Хуан. В миле от их лодки, обгоняя её, проходил небольшой двухмачтовик с косыми парусами.

Они замахали руками, закричали. Потом, обессиленные, упали на дно лодки, продолжали следить за удаляющимся кораблём. Вдруг Хуан молвил, приподнимаясь на руках:

– Пахо, они ложатся в дрейф! Они нас заметили! Мы спасены!