Глаза Сатаны (СИ)

Карпо понукал коня, пытаясь подскакать к Демиду. Крикнул истошно:

– Омелько на земле! Надо помочь, может, живой!

Демид отмахивался от молодого воина, ранил его коня и тот отвернул.

– Ивась, гони к Омельке! Мы с Карпо отгоним латников!

Юноша нашёл лежащего Омелько, погнал коня к нему, обегая дерущихся.

– Омелько! Ты живой? – вопил Ивась, подскочив к другу.

Тот приподнял голову, крикнул, оглядываясь:

– Коня прибило! А меня чуток зацепило! Найди мне коня! Я полежу тут!

Ивась с трудом уворачивался от наскоков вражеских воинов. Их кони раза в полтора были тяжелее казацких, и это было не очень трудно. Он даже огрел такого коня саблей по крупу, когда воин попытался достать его палашом. Конь всхрапнул, шарахнулся в сторону, и это открыло путь к другому коню. Он настороженно прядал ушами, шарахался в стороны.

Приелось погоняться, прежде, чем юноше удалось поймать повод. А сеча затухала. Она переместилась дальше, и путь к Омелько был почти свободен. В полминуты Ивась подлетел к другу. Тот уже стоял на колене, готовый вскочить в седло.

– Быстрей, Омелько! Наши бегут! Как бы в плен не попасть! Вон и наши к нам скачут!

Омелько с трудом взобрался на коня, и они стали отчаянно лупить их по крупам, гоня в сторону убегающих горожан. Их было трое. Их преследовали недолго. А за казаками никто не погнался. Тяжёлые кони никак не могли соперничать с быстрыми юркими конями казаков.

Они легко догнали беглецов. Те узнали их, придержали коней, перешли на размашистую рысь, оглядываясь назад, где победители осматривали поле битвы.

– Гляди-ка, двое ранены, – заметил Демид, показывая на солдат. – Доедут ли?

– Доедут, Демид, – отозвался Карпо. – У меня вишь что, – он показал окровавленный рукав кафтана. – Достал всё же, паскуда!

– Давай перетянем, Карпо.

Демид достал полотно, заготовленное раньше. Оголил руку. Рана была не очень глубокой, но промыть надо было. Казак простонал, когда Демид промыл рану водкой.

Подъехал Омелько. Молвил смущённо:

– Демид, и мне, – и показал бедро, где штанина была распорота и кровь уже загустела на ткани.

– Как вас угораздило? Давай ближе!

Ивась удивился, что Омелько даже не ойкнул. Он терпеливо перенёс всю процедуру врачевания Демида. Лишь сильно побледнел и плотно сжал губы.

– А ты, носатый дятел, цел? – спросил Демид устало.

– Вроде цел, дядя Демид. Бог миловал, хвала ему!

– Как сеча тебе, хлопец? Поглядывал я. Чуть тебя не срубил вражина. И что на тебя нашло, парень, что ты словно заснул? Смотри у меня, не балуй больше!

Ивася приятно удивило беспокойство Демида. Он оглядел поле. На возвышенности продолжали двигаться воины, собирая павших и раненых.

– Ивась, ты чего это дрожишь? – с удивлением спросил Демид. – Холодно? Или ещё не очухался от свалки? Ничего, это пройдёт.

– Да вот никак не успокоюсь, дядя Демид. Трясёт, и всё тут!

– Не печалься, Ивась. Немного трусости только на пользу. Дурак-храбрец завсегда попадает в переделку. Не казни себя. Ты просто точно выполнял мои советы. Молодец, юнак! Ладно, поехали. Наши уже далеко. Не дай Бог противник вознамерится захватить нас.

– Не догонит, – храбрился Ивась. Он повеселел после ободряющих слов Демида. Драка стала казаться не такой страшной. И он сказал: – А я даже не уследил, как загиб наш юный командир.

– Дурак расфуфыренный наш командир! Того и сгинул. Я с тем немцем пару раз стукнулся саблями. Знатный боец. Хорошо, удалось смыться – конь шарахнулся в сторону и я отбежал. Помни этого глупца, Ивась. Хвастовства не терпят войны и свалки. Поехали!

Карпо и Омелько с бледными лицами ехали понурив головы. Было заметно, что им неможется, их мутит и раны болят.

– Ивась, езжай рядом с Омельком. Если что – поддержи. Не ровен час ещё свалится. Бедолаги.

– А что, дядя Демид, так плохо от ран бывает?

– Ещё как, хлопец! Сил никаких нет, словно ты безвольный кусок мяса.

– Страшно! – Ивась поёжился.

– А что делать? Бывает казак так мучается, что смотреть невмоготу. А надо терпеть. Куда денешься.

– А ты бывал ранен, дядя Демид?

– А как же, хлопец! Несколько раз. Не очень сильно, но... запомнил.

– И умирают от ран казаки?

– О! Тут таких хоть отбавляй, парень! Лекари не так часто выхаживают, отнимают от костлявой с косой. Половина, почитай, помирают.

– Ну и страсти ты баешь, дядя Демид! Жутко!

– Лучше об том не думать. Спокойнее будет. От судьбы не уйдёшь. А она, плутовка, дорожки стелет неведомые, незнаемые.

– Гляди, впереди что-то случилось! – Ивась указална троицу солдат, что остановились и о чём-то переговаривались.

– Подъедем и посмотрим. Ты поглядывай на Омелька. Что-то сомлел он.

– Выдюжу, Демид, – проговорили тихо запёкшиеся губы. – Побыстрее бы доехать до места. Жаром горю весь. А Карпо как?

– Того бугая ничего не возьмёт, Омелько! – бодро ответилДемид. – И ты крепись, парень. Кровь остановлена, остальное заживёт. Через недельку пойдём с тобой в кабак до баб. Они быстро поставят тебя на ноги. На, глотни малость для бодрости!

Омелько жадно присосался к горлышку баклаги с сивухой, а Демид с весёлым смехом протянул руку, проговорив решительно: