Глаза тьмы (СИ)

«Это Трёхликая заражает меня своим страхом, — размышляла Амнита. — Связь между нами слишком прочна… Может быть, в памяти Камы остался тот ужас, который пережила когда-то Эрса? Нет, не только… Трёхликая боится за себя. За своё будущее. Ибо прошлое уже состоялось… Или нет? Мы не властны над временем и не всегда можем понять, что от чего зависит — будущее от прошлого или наоборот… А может, и то, и другое зависит от настоящего? Каждый день, каждое мгновение решается судьба мира… Тысячи миров. Они вечно колеблются — эти весы, где на одной чаше жизнь, а на другой смерть. Кама это знает. Может, белая звезда, которой она боится, — Танхар? Ведь на какое-то время он действительно превратился в некое подобие белой звезды… Нет, её пугает звезда в созвездии Ллир, иначе она бы не стала к ней «приглядываться». Вспышка белой звезды всколыхнула её глубокие слои. Звёздный ветер, который вырвался на просторы Энны в результате этой вспышки, долетев через три тысячи лет до Танхара и Камы, всколыхнул память Трёхликой… О чём она вспомнила? О том, что в глубокой древности миновало Эрсу? Сверкающая гибель пронеслась совсем рядом. Но ведь это уже было, было! Не может же она бояться белой звезды только потому, что та напомнила ей о несостоявшейся катастрофе».

Амнита чувствовала: Каму пугает вся эта история с Танхаром. Мёртвой звездой, которую оживил неизвестно откуда взявшийся амнилит… Он не был детищем Эйрина. Его породила другая звезда. Возможно, белая звезда в созвездии Ллир. Маленькая звёздочка сбежала от матери и спряталась где-то в глубинах Энны, скрылась за таинственной завесой, сотканной из пространства и времени… Она действительно оказалась в другом времени. В далёком прошлом. И в другой части Энны.

Ещё больше Амниту удивляло таинственное исчезновение отколовшегося от Танхара осколка. Всё это походило на разрушенную мозаику, которую она никак не могла сложить. Поиски «обломка» оказались делом трудным. Кама не показывала, что было сразу после того, как он пролетел мимо Эрсы. Она словно не понимала, о чём её спрашивают.

Попытки проникнуть в будущее тоже неизменно заканчивались неудачей. Амнита видела лишь бессмысленное нагромождение образов, какие-то странные картины, как будто бы сложенные из обломков разных времён. Это было похоже на бред безумца. Создавалось впечатление, что вопросы о будущем повергают Каму в смятение. Она боялась о нём думать и вела себя, как истеричка, которая бьётся в припадке каждый раз, когда врач пытается выяснить причину её страхов.

Амнита несколько раз связывалась с Айдангой. Инкарна говорила, что увидеть будущее гораздо трудней, чем прошлое, а иногда просто невозможно.

«Прошлое — это, как правило, уже нарисованная картина, а будущее — то, что мы её просим нарисовать. Эта картина может получиться удачной или неудачной. А может и вовсе не получиться. Трёхликая охотно отвечала на мои вопросы, когда я спрашивала её о ближайшем будущем. А вот о том, что нас ждёт в следующем цикле, я ещё ни разу не получила более или менее вразумительного ответа».

«Я тоже. Я лишь чувствую страх».

«Её или свой?»

«Её… И свой. Я стараюсь убедить себя, что не боюсь, но постоянно ловлю себя на том, что боюсь того же, чего и она».

«Не так-то просто разорвать эту связь, — сказала Айданга. — Мне тоже страшно. Я тоже ощущаю её страх. Есть вещи, которые она никому не покажет. Ни за что. Даже тебе не удастся проникнуть во все тайники её сознания».

«Посмотрим», — подумала Амнита.

Она чувствовала, что Айданга страдает. Инкарна любила свою богиню. В конце концов вся её жизнь была отдана Трёхликой. Она говорила о ней даже не как о богине, а как о человеке — намного более могущественном, чем она сама, капризном, властном, непредсказуемом, полном коварства… И всё же любимом.

Амнита не раз задавалась вопросом — что такое Кама? Она редко думала о ней, как о небесном теле. Она привыкла представлять её светлоглазой женщиной с бесстрастным смугловато-бледным лицом. Женщиной без возраста — вечно молодой и старчески мудрой. Теперь она понимала, что этот образ — сохранившееся в подсознании детское воспоминание об Айданге. Когда во время одного разговора с инкарной Амнита спросила, почему та не является к ней в наоме, Айданга ответила, что в последнее время ей нездоровится и она устаёт даже от мысленного общения.

«Тебе тоже не стоит выходить в наому, — добавила инкарна. — Побереги силы. Узнай, что за связь между Камой и белой звездой».

Амнита догадывалась — Айданга не хочет, чтобы её видели. Наверное, она действительно сильно сдала. А что касалось выхода в наому, то Амнита и сама сейчас этого избегала, только вот не могла понять, почему. Ещё совсем недавно ей так нравилось освобождаться от плотного тела… В последнее время творилось что-то странное. Она постоянно боялась, что не сможет вернуться в своё гинн. Это стало навязчивой идеей, которая раздражала её и мешала сосредоточиться.