Глаза цвета Индиго (ЛП)

Пожалуйста, не злись ни на меня, ни на себя. Ты не имеешь к этому никакого отношения.

Ты был просто хорошим братом, моим самым большим сторонником и самым лучшим другом. Я хочу, чтобы ты знал, что я всегда очень сильно любила тебя и продолжаю любить сейчас.

Я бы очень хотела увидеть, как ты женишься и заведешь детей (желательно с Индиго. P.S. Я действительно думаю, что она та самая). И я это сделаю. Я знаю, что увижу. Просто буду смотреть сверху.

Знай, что каждый раз, когда ты видишь бабочку, это я говорю тебе: «Я люблю тебя». Когда Авокадо лает на дверь, а там никого нет, знай, что это я. С каждым ударом твоего сердца я рядом с тобой.

Ты должен поверить мне, когда я говорю, что нет простого способа сделать это. Попрощаться, я имею в виду. Я знаю, что вам всем больно, но вы поверите мне, если я скажу, что здесь мне лучше? Пожалуйста, поверьте. Никогда не переставай улыбаться. С каждой улыбкой я становлюсь ближе к тебе. С каждой слезой отдаляюсь.

Позаботься о маме и папе. Помоги им пройти через это. Я знаю, что Индиго тоже им поможет. Они любят ее как собственного ребенка, хотя едва знают.

И помнишь, о чем мы говорили? Вчера? Да, имена детей. Брат, я знаю, что ты на меня злишься, но ты не можешь себе представить, как сильно я буду преследовать тебя, если ты не выполнишь мое желание.

Я просто надеюсь, что не застану тебя с Индиго… ну, ты понимаешь. Я стерла это из своей памяти, и мне не нужно повторение, спасибо.

Пожалуйста, прочитай письмо «Для мира» на моих похоронах. Оно ответит на все ваши вопросы.

Я люблю тебя, старший брат. И буду очень скучать по тебе, и знаю, что ты тоже будешь скучать по мне, но я прошу тебя, не позволяй этому разрушить твою жизнь. Сделай древотерапию реальной, сделай Индиго счастливой, надень кольцо на ее палец и сохрани мне стул на своей свадьбе.

Ливи, целую»

Глава 40

Индиго

Я ненавижу похороны. Они вызывают только черные воспоминания. Моменты, через которые никто не должен проходить, но нужно пройти через них. Это как опыт вне тела. Ты видишь всех, слышишь всех, но ты заперт внутри. Онемел.

Не могу даже представить, что чувствует Элиас. Я как-то слышала, что отношения между братом и сестрой запутаны так, как не могут быть запутаны никакие другие. Должно быть, ему так больно.

Его мама молчит. Наверное, это не очень хорошо по сравнению с тем, какой она была всего несколько дней назад. Возможно, она прочитала ее письмо.

Элиас тоже был довольно молчаливым. Он улыбается, когда видит, что я проснулась, но только на секунду. После этого улыбка исчезает, словно ему нельзя испытывать радость.

Я тоже так чувствую. В любом случае, не так много поводов для улыбки. Только он.

Мы все находимся в отдельной крошечной комнате в задней части часовни, с парой коробок воды в бутылках и тремя стульями. Я одна встала, потому что мне показалось, что это правильно. Они страдают больше всех.

Я не говорю, что не страдаю — я больше не чувствую своих ног — но могу стоять, и этого достаточно.

Лорелай выглядит совершенно разбитой, одетая в черное на похороны своей дочери. Том просто рядом с ней, рука в ее волосах, время от времени целует ее в макушку и выглядит опустошенным.

Лорелай прочищает горло.