Глаза цвета стали

Пока они о чем-то шушукались перед домом, я невозмутимо налил себе горилки в стакан. Помянув про себя всех чертей преисподних, зажмурившись, проглотил адскую отраву. Закашлявшись, так что аж слеза прошибла, я открытым ртом принялся ловить воздух, стараясь отдышаться. Через пару минут в дверной проем сначала протиснулся необъятный зад Тихона, а потом и все остальное кряжистое тело двухметрового детины, с длинной черной бородищей лопатой, украшенные сединой нечесаными патлами до плеч и мускулистыми ручищами каждая толщиной с мою ногу. На поясе у него болтался огромный мясницкий тесак, с которым Тихон виртуозно обращался даже с тяжелого похмелья, будь то рубка овощей или разделка “зашедшего на огонек” зомби. Бывший полковой капеллан был “резкий как понос и суровый как удар серпа по яйцам” как выразился о нем однажды Высоков. Обиталище святого отца была единственным ныне уцелевшим на острове осколком некогда могущественной Православной церкви, а сам Тихон являлся последним ее выжившим служителем. Я знал о нем лишь то, что он бывший военный, настоящий сибиряк, большой бабник и вообще широкой души человек. На остров угодил за какую-то давнюю провинность, о которой скрытничал как рыба об лед даже в алкогольном угаре. Всем был хорош святой отец, никого не бросит в беде, всегда находит подходящую случаю молитву и добрый совет, но уж больно любит выпить и не просто выпить, а нажраться вдрызг. Это многих напрягало, особенно начальство Гнезда, недовольного дурным примером, что он оказывал на неокрепшую психику молодежи. Я же считал, что каждый человек вправе самостоятельно решать, что ему пить, с кем жить и какому богу молиться.

– Слышал от Авдотьи про твоего друга, царство ему небесное! – прогудел Тихон, усаживаясь на жалобно скрипнувшую кровать. – Помянем раба божьего капитана Сергеева. Душевный был паренек, не размазня как некоторые, спаси, Господи, его душу…

– Надеюсь это ты не обо мне?

– Нет, о некоторых твоих трусливых командирах, – перекрестившись, Тихон залпом выпил, занюхав рукавом. – Довелось мне как-то встретить во Владивостоке батюшку твоего друга, скажу тебе, произвел он на меня неизгладимое впечатление. Настоящий офицер. Из казаков…

– Я пришел по делу. – Напомнил я, отодвигая в сторону вновь налитый стакан.

– Тогда с твоего позволенья оприходую еще чекушку…

Тихон быстро выпил еще одну стопку. Рожа его побагровела от убойной дозы, но самое удивительное – хоть бы в одном глазу! Смахнув слезу, он, как ни в чем, ни бывало, произнес молитву “Отче наш” и трижды перекрестился. Я терпеливо дождался, пока он закончит свой непременный в таких случаях ритуал – мешать ему во время молитв было делом небезопасным.

– Ладно, рассказывай, что у тебя стряслось. По роже вижу, что нечто важное.

Он внимательно внимал моему рассказу, недоверчиво теребя свою бороду.

– Я всегда знал, что Центр занимается не своим делом! – внезапно стукнул он кулаком по столу, чуть не опрокинув бутылку. – Богомерзкий отдел тахигинеза! Смелые мужи день и ночь рыскают по острову и изничтожают заразу, насланную на нас в наказание и назидание, а прямо под боком недалекие умом людишки, в гордыне своей решившие стать подобные богу, создают новых демонов! Не бывать этому! Скорее я сожру свою рясу, чем позволю твориться таким делам. У тебя есть план? Я знаю, Алешин, так просто ты бы не пришел ко мне. Выкладывай!

Я извлек из своего заплечного ранца завернутый в тряпку предмет и кинул его на колени Тихона. Тот осторожно извлек белый как мел брусок и удивленно посмотрел на меня.

– Что это? Пластид?

– Лучше. Ты как-то хвастал, что умеешь обращаться со взрывчаткой.

– Ну, – святой отец замялся. – Динамитом рыбу глушил… однажды… правда, давно…

– Это тоже самое, только грохоту больше, – успокоил я. – Даже ребенок управится. Нужен небольшой переполох, лишь для отвлечения охраны. Я пробираюсь внутрь Центра, достаю все необходимые доказательства и возвращаюсь обратно. Все просто как два пальца об асфальт.

– Ну а мне что делать? Только ли устроить шума побольше?

– Да. – Не моргнув и глазом, соврал я.

– Ой, ли? А не заливаешь? Слишком уж все просто.

– Ну, не совсем. Нужен твой Уазик. Меня временно лишили всех прав и привилегий. Мою команду расформировали и раскидали по другим взводам, так что я не рискну просить их о помощи. Другое дело ты, старый пьянчуга и алкаш, любящий помахать кулаками при любом удобном случае. Я знаю, тебя хлебом не корми, а дай, кому начистить рыло. Когда я выберусь из Центра, мне понадобится очень быстро улепетывать оттуда.

– Значит, я тебе нужен еще и в качестве водителя? – Тихон хмыкнул, снова наливая себе.

– Для начала ты мне нужен трезвый! – я забрал у него из руки стакан и вылил его содержимое на пол. – Это бесу на хвост чтоб не дрожали поджилки, а это для веского аргумента.

Я отдал ему детонатор и встал с кровати, собираясь уходить.

– Справишься? Что наша жизнь? Пешком под стол, бегом в шкаф, ползком в гроб.

– И то верно! – воскликнул Тихон, снова разглядывая взрывчатку. – Так что это?