Глаза цвета тьмы

– Вот именно, смышленый. Причем чересчур. Предал одного шефа, предаст и другого. Такие нам не нужны. Но пусть не мучается, все-таки он нам здорово подсобил. Так что кончите его без всякого садизма, это ясно?

– Так точно! – пробасил один из ребяток, а Антон Антонович пнул тело Михаила концом изящного ботинка и сказал:

– Вот видите, что происходит с теми, кто играет против нас. И так будет с любым и каждым!

Настя же наблюдала за Михаилом, точнее, за той субстанцией, которая вышла из его тела. Эта субстанция с каждым мгновением обретала плотность и цвет. Михаил – не тот, что лежал на полу, а тот, что парил под потолком, вдруг увидел ее и крикнул:

– Где я? Что со мной? Я схожу с ума!

Настя не знала, что ему ответить. В горле застыл комок. Получается, что он тоже станет призраком? Что, если посудить, не так уж плохо, ей нужен еще один наряду с Адрианом союзник в смежном мире.

– Михаил, я хочу сказать вам… Тебе… – она сбилась, не зная, как сформулировать мысль. Или просто огорошить человека, вернее, то, что от него осталось, новостью о том, что он, собственно, мертв? Во всяком случае, с биологической точки зрения.

– Я ведь мертв? – спросил вдруг Михаил спокойным тоном. – Но если это так, то ты тоже мертва, Настя? Ты была мертва все это время, когда общалась со мной? Или умерла вместе со мной?

Настя стала что-то бормотать, а потом зарыдала. Ей было жаль Михаила.

А тот, ничем, кроме отсутствия страшного ранения, не отличаясь от своей биологической оболочки, которую ребятки Антона Антоновича запихивали в черный пластиковый пакет, вдруг опустился к ней и произнес:

– Нет, ты не виновата. Запомни – ты не виновата в моей смерти! Такова моя профессия, и я это расследование вел вполне осознанно, на свой страх и риск. Ведь меня могли убить много раз за все эти годы. Мне было с самого начала понятно, что до пенсии я вряд ли доживу, но меня это никогда не страшило. Потому что я всегда знал: смерть – это еще не конец!

Настя оцепенела – он рассуждал так через две минуты после своей кончины, в непосредственной близости от своего тела! А она, узнав о том, что умерла, вела себя как инфантильная идиотка. А многие призраки в течение долгих десятилетий не могут смириться с этим и то впадают в меланхолию, то буянят. А Михаил не только принял как должное факт своей смерти – нет, он не сожалел и не роптал. И, кажется, был даже рад тому, что его ожидало…

Но что, собственно, ожидало его теперь?

Не успела Настя подумать об этом, как около них вдруг возникла дверь. Цвета перезревшего баклажана, деревянная, лакированная. Из-под щели снизу пробивался нестерпимо яркий свет.

Вот и дверь, о которой вел речь Адриан! И Михаила не засосала воронка, как это произошло с ней. Воронка, которая потом выплюнула ее на диван в ее же офисе. Ему явилась дверь…

Или это была ее дверь?

Михаил, ободряюще улыбнувшись, спросил:

– Ты хочешь знать, чья это?

Настя подошла к двери, протянула ладонь к золотистого цвета кольцу, укрепленному в стилизованной львиной морде, прямо в центре двери… И почувствовала исходящий от нее жар.

Отдернув руку, она сказала:

– Думаю, это твоя…

Михаил подошел к ней – и дверь раскрылась еще до того, как он дотронулся до кольца. Ослепленная невероятно ярким светом, Настя отвернулась. И услышала голос Михаила:

– Тебе откроется твоя собственная дверь! И уверен… Нет, я знаю! Мы рано или поздно встретимся!

Встретимся, встретимся… Эхо стояло у нее в ушах, Настя повернулась, чтобы попрощаться с Михаилом, но никакого Михаила там уже не было. И никакой двери, собственно, тоже.

Тело Точилина тем временем перекочевало в мешок, как и тела его двух верных сотрудников. Следы крови кое-как затерли, а Антон Антонович приказал:

– Здание подожгите. Расследовать все равно будут наши люди, все спишут на хозяина. Который напортачил с финансовой отчетностью и сбежал в неизвестном направлении!

Он ткнул ногой в мешок, в котором покоилось тело Михаила.

– А теперь в путь! А ты, – заметил он, обращаясь к молодому предателю, – поедешь и поможешь избавиться от тел, затем сразу к нам в офис, договор подпишем! И премию наличными получишь, как договаривались!

Тот кивнул и потащил мешок с телом из комнаты. И не подозревал предатель и убийца, что его наградой станет скорая смерть.

Настя закрыла глаза – и оказалась на крыше высотки, в которой располагался ее офис. Погода начинала портиться, в лицо дул холодный ветер. Сев на край крыши, она заплакала. Потому что было так обидно. Но ведь Михаил сказал, что она не виновата, но она-то знала, что это не так. Однако она не сомневалась, что то, куда он попал, шагнув в свет за дверью, было наградой за его честность, мужество и внутреннюю красоту.

А вот ей туда путь заказан. И она обречена колыхаться, как космический мусор на околоземной орбите, на призрачной орбите, опоясывающей мир людей.